Хотелось, чтобы в жуткой тишине Хатыни зазвонил колокол – архитектор мемориала

Известный белорусский скульптор и архитектор Валентин Занкович накануне трагической даты в белорусской истории рассказал корреспонденту Sputnik Тамаре Беляевой, как работал над созданием мемориального комплекса "Хатынь".

Несмотря на свой почтенный возраст – Валентину Павловичу в прошлом году исполнилось 85 лет, он полон творческих сил и мечтает о том, что будет возведена вторая часть мемориального комплекса "Брестская крепость – герой", а еще – что в Беларуси установят памятник Петру Машерову.

Мы встретились с архитектором в мастерской. Валентин Павлович в джемпере и белой рубашке, под которой ярко выделялась тельняшка, первым делом рассказал, что в юности хотел стать моряком, но жизнь повернулась так, что стал скульптором и архитектором.

Занкович создал ряд монументальных сооружений в соавторстве с коллегами-архитекторами, которые стали знаковыми для Беларуси. Среди них – стела "Минск – город-герой", мемориальные комплексы "Катюша" в Орше, "Брестская крепость-герой", "Партизанам Полесья" в Пинске.

Среди его авторских работ – монументально-декоративная композиция "Бег" на стадионе "Динамо", "Зима" на проспекте Победителей в Минске и другие.

Работа над мемориальным комплексом "Хатынь" началась в 1967 году. В конкурсе на его создание победил коллектив авторов: скульптор Сергей Селиханов, архитекторы Юрий Градов, Леонид Левин и Валентин Занкович.

Валентин Павлович рассказал не только об общеизвестных фактах: к примеру, что идею увековечивания Хатыни курировал лично первый секретарь Компартии Беларуси Петр Машеров. Так, по его словам, первоначально планировали увековечить не сожженную Хатынь, а небольшую деревню Велье под Витебском. Он вспомнил, что это было примерно в 1965 году – после окончания войны уже прошло 20 лет, но там по-прежнему можно было увидеть останки сожженных деревень.

"Мы поехали туда, на место, посмотрели – стоят сожженные печи, трубы торчат. Растут яблони, вишни. Я сделал проект памятника сожженной деревни, но он не был осуществлен", – рассказал Занкович.

И потом, через пару лет, когда Машеров принял решение о том, что будет увековечена память Хатыни, молодой архитектор Занкович представил свою готовую идею.

"Поскольку у меня уже был этот проект на деревню Велье, я решил: если там не осуществили, надо положить его в основу Хатыни", – сказал он.

Когда было принято решение, что именно на месте сожженной Хатыни появится мемориальный комплекс, творческая группа поехала на место трагедии.

По его словам, потом он часто ездил на место сожженной деревни – чтобы посмотреть, где расположить колокола, трубы хат, где установить центральную скульптуру. Но именно то первое ощущение звенящей тишины определило основную концепцию будущего мемориального комплекса "вогненнай вёскi".

Говоря о концепции "Хатыни", Занкович отметил: несмотря на советские атеистические времена, в основу была положена православная символика – в первую очередь, колокола.

"Я взял за образец православную церковь, архитектуру храма Божьего. Я подумал: должны быть колокола, которые зазывают народ в церковь. Должен быть звук в Хатыни… Не пропустят, так не пропустят – но колокола будем делать", – вспоминает он и рассказывает с большими паузами о том, как нелегко шла работа.

Потом пришла идея и о том, что должна быть центральная фигура, которая и логически, и визуально замкнет на себе всю идею мемориального комплекса.

"Когда созрели основные идеи по Хатыни, начальство, в том числе и Машеров, смотрели эскизы, много раз приходили в мастерскую на Площади Победы. Работали над проектом почти круглосуточно, мелочей ведь в таком деле нет – все очень важно", – рассказал он.

Занкович рассказал, что вопросов о том, какой станет центральная скульптура, не было, он сразу принял решение – это будет Иосиф Каминский, единственный взрослый, выживший в день сожжения Хатыни 22 марта 1943 года.

"Мы не один раз встречались с Каминским. Мужчина много раз рассказывал о трагедии, как он, после того, как ушли каратели, услышал из-под тел голос своего сына: "Тата, тата". Как поднял еще живого на руки, как понес, как тянулись по земле его кишочки", – вспоминает, чуть отвернувшись от камеры, Занкович, чтобы не было видно слез.

Занкович показал пластилиновый эскиз, который тогда лепил с Каминского. Это небольшая скульптура 40 см высотой стоит у окна в его мастерской уже более 50 лет.

Занкович во время беседы часто вспоминал про Машерова – в его мастерской есть несколько эскизов памятника первому секретарю ЦК КПБ. "Красивый был мужик, с чувством собственного достоинства, я его таким и вылепил", – говорит он.

"Мне как-то Машеров во время одной из наших бесед сказал, что замысел скульптуры Каминского – потрясающий. И если она будет исполнена достойно, это будет сильнее, чем в Пирчюписе. А тогда памятник в Пирчюписе гремел на весь Советский Союз", – вспоминает Занкович.

По его словам, тогда для увековечивания Хатыни было 10 предложений, но Машеров выбрал именно эту идею. И не ошибся.

Это сейчас мемориальный комплекс "Хатынь" включен в список историко-культурных ценностей Республики Беларусь, скульптура Каминского стала классикой, а 50 лет назад не все приняли эту идею.

Занкович рассказал: когда авторский коллектив, который работал над "Хатынью", выдвигали на Ленинскую премию, министр культуры СССР Екатерина Фурцева была не в восторге от мемориала.

"Приехала Фурцева, увидела фотографию этого старика и говорит: "Ну зачем вы такую нелепость сделали? Зачем ему в руки этого мальчонку сунули? Не могли дать в руки пулемет или автомат хотя бы", – вспоминает Занкович.

В тот год отмечалось 100-летие со дня рождения Ленина, и Ленинские премии дали всем троим номинантам – за Мамаев Курган, Саласпилс и Хатынь.

Он вспомнил, что по случаю вручения премии был банкет в Георгиевском зале в Кремле, за длинным столом напротив архитектора сидела Фурцева со своей подругой певицей Людмилой Зыкиной.

"Вот и вышло мне с ними чокаться. И с поэтом Расулом Гамзатовым. А Чингиз Айтматов такие слова говорил про нашу Хатынь, что у меня текли слезы", – вспоминает Занкович.

Валентин Павлович философски относится к жизни – как и всякий человек, проживший длинную жизнь и видевший много разных людей, познавший славу и разочарование.

Он рассказал, что за гонорар, полученный за скульптуру Каминского, купил "Жигули", а Ленинская премия ушла незаметно.

"Ленинскую премию получили и прогуляли в Москве. На обратный путь одалживал. Не хватало денег, чтобы доехать до Минска. Сколько Ленинская премия? 10 тысяч. Тогда это деньги большие были", – сказал Валентин Павлович.

Вспоминая о "Хатыни", Валентин Павлович несколько раз упоминал о своей идее создать музей о зверствах фашизма.

По его словам, с этой идеей он выходил и на Министерство культуры, на союзные структуры. В 2019 он вместе со студентами БГУИР разработал такой проект, он был презентован на конкурсе "100 идей для Беларуси".

А еще легендарный скульптор и архитектор мечтает, что его идея о второй части мемориального памятника в Брестской крепости будет воплощена в жизнь.