Среди лесов и полей где-то на границе Минской и Гродненской областей стоит одиночкой небольшой столетний домик… на сигнализации.
Его хозяина Sputnik разыскал в Могилеве. Марек Кошелев, уроженец Литвы и гражданин Евросоюза, с радостью согласился рассказать о том, что его связывает с белорусским хутором.
"Когда-то я всю эту округу, аж до Сморгони, это 20 километров отсюда, исколесил на велосипеде", - говорит Марек. В этот раз он отправляется по местам своего детства и юности на машине, пригласив с собой корреспондента Sputnik Тамару Зенину.
При поляках у нас было около 60 гектаров земли
"На хутор к бабушке меня привозили с самого детства. У меня даже осталось воспоминание, как родители уезжают рано утром, а я плачу, глядя на уходящий автобус "Вилейка – Вильнюс", - рассказывает Марек.
С того момента и до сегодняшнего дня он безумно счастлив, оставаясь на хуторе, и грустит только от того, что его иногда приходится покидать.
"В детстве родители меня в Вильнюсе садили на автобус, а бабушка здесь встречала, подростком я приезжал сюда при любой возможности. 31 мая в 10 утра была школьная линейка, а в три часа я уже бежал на автобус", - говорит Марек и делает первую остановку у мемориала на небольшом кургане недалеко от Вилейки.
"Этот памятник погибшим во времена Первой мировой войны поставили уже в двухтысячных. В детстве мы здесь перекопали все. Сколько там было костей и черепов! Выкладывали из них целые скелеты. Много людей специально приезжали на раскопки", - вспоминает Марек.
От бабушки он слышал, что при поляках его прабабушка Бронислава и прадед Адольф владели в этих местах 60 гектарами земли.
"Местность эта называлась Родевичи, фамилия прабабушки и прадеда была Родевич. При советской власти все забрали, прадеда арестовали по доносу и как "кулака" сослали в Сибирь. Там он умер от воспаления легких", - пересказывает Марек историю своей семьи.
Прабабушку он почти не помнит, после войны все ее дети разъехались, кто в Литву, кто в Польшу, на хуторе осталась только дочь Клара, которую Марек называет ласково "бабулей".
Бабушка научила добиваться справедливости
"Моя бабуля до войны успела окончить только три класса, всю жизнь отработала в колхозе. Но была очень мудрой и с невероятным чувством справедливости. Она постоянно писала письма "на тэлебачанне", а в наше время даже в Администрацию президента и просила за всех, у кого дом сгорел, кого обокрали, обвинили в том, чего не совершал, в общем, обидели. Люди знали, что она не отступится, и шли к ней за помощью, а в колхозе ее побаивались", - рассказывает Марек.
Именно ее опыт в дальнейшем позволил и внуку добиваться справедливости и даже сделать вывод, что в нашей стране "демократии для простого народа больше".
"Допустим, однажды в Литве на границе один мужчина захотел объехать огромную очередь. Люди пытались разобраться, воззвать его к совести, я был среди тех, кто просил его убрать машину и встать в очередь.
Но он внаглую пошел на нас, размахивая руками. Я стоял прямо у него на пути и он попал мне рукой в грудь. А я занимался тогда боями без правил и у меня сработал защитный рефлекс, я его оттолкнул от себя ногой, он упал, потом "снял побои" и написал на меня заявление в полицию.
Дело раскрутили так, будто я просто подошел и избил его до полусмерти. И хоть из той очереди пришла куча свидетелей, которые подтверждали, что он спровоцировал конфликт, что он оскорбил кого-то, да и сам он был живой-здоровый, все равно мне грозило уголовное дело, пока я при помощи денег не прекратил это все", - делится Марек, полагая, что в Беларуси ему бы удалось добиться справедливости.
Знаем мы таких бабушек!
Всю жизнь он ездит по маршруту Литва-Беларусь, больше двадцати последних лет на машине. Случаев "недопонимания" иностранных водителей различными государственными службами нашей страны у него накопилось множество.
"Особенно предвзято почему-то относились к машинам с иностранными номерами в начале 2000-ных. Меня останавливали по разным причинам, от аптечки до подозрения в угоне. При этом, когда я на вопрос о цели визита честно отвечал, что приехал к бабушке, все смеялись: "Знаем мы таких бабушек", - улыбается собеседник.
Однажды, Марека даже отвезли на экспертизу в Минск, где все-таки убедились, что VIN-номер в его машине заводской, а "не перебитый".
"Эксперты номер сильно расковыряли, и я боялся, что теперь меня точно будут из-за этого дергать при каждой проверке, попросил документ, но его выдать отказались", - делится литовец.
По примеру своей бабушки, тогда он дошел почти до министра МВД, но подтверждающий документ получил и еще долго предъявлял его на границе.
Называли "лабусом" и думали, что у меня есть автомат…
Марек рассказывает, что во времена его детства в нескольких километрах от бабушкиного хутора было еще пять домов.
"В этот приезжали три внучки. А взрослыми мы даже свадьбу одной из них здесь гуляли", - вспоминает Марек у заброшенного сруба с обвалившейся крышей. О судьбе его жителей ему сейчас ничего не известно.
На хуторе бабушки Клары во время каникул собиралась бойкая компания. Кроме внука, приезжали еще два ее племянника возрастом чуть постарше.
"Нам втроем было очень здорово! Мы любили кататься на велосипедах, ловили карасей в пруду. Повзрослев, ходили "на село", это значит, в соседние поселки на танцы. Местные ребята на меня смотрели косо, называли "лабусом" и за что-то все время хотели поквитаться, но кто-то пустил слух, что у меня есть автомат. 90-е были суровыми временами", - смеется Марек.
Его не смущал ни деревенский быт, ни работа.
"В Вильнюсе у нас тоже была коммунальная квартира без воды и с печным отоплением, я других условий просто не знал. С пяти лет топил печку. Мы поливали огороды, сеяли и копали картошку, а заготовка сена вообще воспринималась как игра.
Для сенокоса часто выделяли наделы за пару километров от дома, а для нас за счастье было по многу раз съездить сначала косить, потом сушить, переворачивать, по вечерам собирали в копны и накрывали, чтобы не промокло. На следующий день снова ехали растрясали… Вот здесь были наши сенокосы", - пробираемся через лес к огромному полю, заросшему одуванчиками.
Будучи студентом, каждое лето Марек ехал на каникулах на хутор и оправлял бабушку в больницу, а сам оставался на хозяйстве.
"Вот корову я доил плохо, большими надоями не славился", - улыбается собеседник.
Мог скупить всю школьную столовую
Еще школьником он понял, что есть работа ради работы, а есть работа за деньги. Говорит, всегда склонялся в пользу второго варианта.
"Я вырос не в самом благополучном районе Вильнюса, туда даже полиция не всегда заезжала. Много одногодок в 90-е ушли в наркотики, алкоголь, бандитизм. Очень рад, что меня это не зацепило, возможно, потому что я с самого детства привык много работать", - считает литовец.
Когда на его родине опустели прилавки, 13-летний Марек со своей компанией закупали в сельском магазине бидоны со сметаной, вручную старой бабушкиной маслобойкой взбивали масло и отвозили его на рынок в Вильнюс.
"Тогда границ еще не было, только посты. На нас, детей, вообще никто не обращал внимания. Масло у нас получалось насыщенным желтым и его очень хорошо раскупали", - вспоминает Марек.
За первые заработанные деньги он купил себе модную теплую куртку-пуховик и джинсы-варенки.
"В 14 лет у меня был уже "серьезный бизнес" в Вильнюсе. Недалеко от дома стояли два бензовоза и мы, трое друзей, за чаевые заправляли машины. В то время "держать заправку" было круто, конкуренция среди подростков была большая, поэтому ее нельзя было оставлять без присмотра. Дежурили по очереди, пропуская школу. Со временем расширили спектр услуг, стали мыть машины, потом начали предлагать дешевые напитки. Работали круглый год, зимой в кирзовых сапогах и телогрейках, видимо, напоминали зэков. Одноклассники, гуляя возле заправки, смеялись надо мной. Но меня это не особо задевало, потому что когда я приходил в школьную столовую, мог скупить ее всю", - улыбается Марек.
Говорит, что в те времена, когда его родители, работники типографии, получали по 600 лит зарплаты, он за месяц на заправке зарабатывал в два раза больше.
"Часть откладывал и собрал на свою первую машину. За остальные купил хороший телевизор, видеомагнитофон. А потом вышел закон, который запретил подросткам работать на заправках", - рассказывает Марек.
Загадочный белорусский бизнес
Осуществить мечту и пойти на строительный факультет помешал экзамен по литовскому языку.
"Я заканчивал русскую школу, а тут вузы перевели на литовский. На экзамене на знание языка я допустил всего одну грамматическую ошибку", - объясняет собеседник, как попал на другое направление, в Высшую техническую школу на факультет автомобилестроения, где еще была русская группа.
После он еще окончил факультет транспортной инженерии в техническом университете Вильнюса, а заодно и магистратуру.
"У меня довольно широкая специализация в транспортном секторе, включающая оснащение, инфраструктуру и покрытие автомобильных дорог. Могу быть также экспертом в расследовании ДТП", - делится Марек.
Через несколько лет он получил и бизнес-образование, потому что "почувствовал пробелы в этой сфере".
"У вас еще и сейчас есть такое: человек окончил, например, музучилище, а работать может вплоть до милиции. В Литве этого нет давно. Хочешь заниматься техникой и бизнесом, должен все знать и про технику, и про бизнес.
Есть еще отличие, в Литве предприятия занимаются основной специализацией, вспомогательные услуги переведены на аутсорсинг.
В Беларуси все стараются по максимуму удержать отделы, которые совсем не нужны: юристы, бухгалтера, таможенные декларанты, медпункты и прочие. Даже убыточные предприятия не могут отделаться от этого балласта, который зачастую еще больше тянет на дно", - высказывает свое мнение иностранец.
В то же время на его родине уже почти не осталось "ничего государственного, все предприятия ушли с молотка и многие обанкротились еще в 90-е годы".
"Даже аграриев немцы уже перестали датировать. Зато датчане перенесли к нам свинофермы, потому что в Дании требования к этому виду бизнеса значительно строже", - делится собеседник.
Объективно оценивая происходящие в разных странах экономические процессы, для себя Марек все-таки выбрал восточное направление, в то время как родственники и друзья уезжали на Запад.
"А я всегда хотел уехать в Беларусь или Россию. Я понял, что в России очень много возможностей для реализации себя и зароботка. В то же время меня не отпускают до сих пор детские ощущения какого-то счастья и радости от белорусской земли. За ними я всегда сюда и стремился. Помню, даже взрослым, уезжая с хутора, часто накатывались слезы", - рассказывает Марек о своих приоритетах.
Сначала он нашел работу в Калининградской области России.
"Там была крупная компания с литовскими инвестициями. Я курировал транспортную логистику. Помню, как мне настойчиво местные "бизнесмены" предлагали заняться контрабандой янтаря, даже цену помню, за килограмм перевезенного в Литву янтаря обещали платить 50 евро. Но я всегда был за честный бизнес", - говорит Марек.
Через несколько лет его пригласили на одно из белорусских предприятий и он решил перебраться поближе к любимому хутору. Сегодня литовец работает в крупной белорусской компании.
"У нас довольно большой автопарк и мы выполняем все виды грузоперевозок. Интересно, что в тендерах часто приходится участвовать вместе с предприятиями, которые не имеют средств даже заправить машины, при этом активно демпингуют.
А заказчики не изучают репутацию компаний, не проверяют счета и не просчитывают возможные риски, а смотрят только на цену за услугу.
Я как-то спросил у одного конкурента, на что он рассчитывает, придя на конкурс с "миллионными" долгами, как может брать на себя дополнительные обязательства? Он спокойно ответил, что "долги – это не навсегда", но "волшебный" способ, благодаря которому они исчезнут, не назвал", - не перестает удивляться белорусским реалиям иностранец.
Звоните Пете с МАЗа
Занимаясь грузовым транспортом в нашей стране, Марек признается, что с местными предприятиями работать не просто.
"Поскольку мне достался автопарк, в котором большое количество МАЗов, я их изучил и, к сожалению, рекомендовал компании избавляться от этих машин, особенно после 100-200 тысяч пробега.
Например, я просчитал, что при идентичных условиях эксплуатации стоимость обслуживания грузовой техники МАЗ и Volvo одинаковая, потому что ресурс технического обслуживания Volvo составляет 70-100 тысяч километров, а МАЗа - 15 тысяч.
Кроме этого МАЗ ломается значительно чаще, запчасти почему-то дилер поставляет…в течение двух недель. Это очень дорогие простои", - отмечает специалист.
Есть и другие различия в качестве сервиса.
"На Volvo достаточно одного звонка и тебя соединят хоть со Швецией, но вопрос решат. Переговоры с МАЗом происходят примерно так: "Ой, я не знаю, звоните Пете", потом Васе, а тот оказывается специалистом в другом направлении, следующий вообще удивляется: "У вас тут такие специфические вопросы!". Наконец, дохожу до главного инженера, а он советует… найти на сайте файлы с технической документацией и поискать ответ на всех 300 страницах!
Однажды после того, как я обзвонил ползавода, разбираясь с одной проблемой, мне вообще ответили оригинально: "О, мы вас знаем, вы часто у нас закупали машины! Там в бардачке лежит инструкция по эксплуатации, почитайте и поищите там ответ на свой вопрос", - возмущается Марек.
Земля, которая вдохновляет…
О том, что связал свою жизнь с транспортом, не жалеет. Говорит, что на работу всегда ходит с радостью и признается, что в отпуске не был много лет.
"Мне просто не нужно так много времени для отдыха. На своем хуторе я восстанавливаюсь за пару дней. Эта родина моих предков и эта земля дает мне силы и бодрость", - делает Марек очередную остановку, на этот раз в деревне Войстом, Сморгонского района.
Сюда уже в Гродненскую область бабушка Клара каждое воскресенье приводила своих ребят в костел на службу.
"Она говорила, что этот Троицкий костел строили за средства прихожан парафии и они с прадедом тоже сдавали деньги. Здесь часто вокруг проходили ярмарки. Здесь у меня было первое причастие", - подходит Марек к костелу, который сейчас закрыт из-за коронавируса.
Здесь же в Войстоме находится и старое польское кладбище, где похоронены и Бронислава, и Клара Родевич. Бабушки не стало в 2012 году…
В обратную дорогу Марек едет по другому маршруту, чтобы, как много лет назад, увидеть то, что осталось от бывшего имения Огинского, поклониться старым каплицам в лесу и побродить по самому лесу, напоминающему про бабушкин грибной суп и черничное варенье.
"В моем паспорте не указано национальности, я считаю, это всего лишь география. У меня польское имя, я родился и вырос в Литве, а люблю этот белорусский хутор и только здесь черпаю внутренние силы", - образно отвечает Марек на вопрос о близости наших народов.
Читайте также:
- Приключения иностранцев в Беларуси: пробыл с любимой 3 месяца вместо недели
Куда можно уехать из Беларуси во время пандемии?
Никто не мог предусмотреть: как выжить, если не производишь туалетную бумагу