За этим спектаклем директорат Международного фестиваля современной хореографии в Витебске IFMC гонялся с 2001 года, а получил его в гостевую программу спустя 15 лет.
Диссидентство — внутренняя эмиграция
"Как получилось, что многие люди из разных постсоветских стран двинулись в разном направлении? Мы хотели сделать работу именно про СССР со всеми известными клише. Показать что-то русское…", — говорят артисты.
Кажется, для норвежцев человек из постсоветских стран — тот, кто хочет что-то изменить (в себе и вокруг себя), но добиваются этого единицы.
Эмиграция — это фактический способ покинуть насиженное место, а диссидентство в таком случае — эмиграция внутренняя.
Квартет мужчин на протяжении всего спектакля находится на пути в неизведанное (они выброшены на территории между Востоком и Западом), оставив позади то, что каждый из них знает очень хорошо. Может быть, свою зону комфорта, которая тянет с необъяснимой силой. Им ведь там, дома, действительно комфортно и удобно, несмотря на все минусы.
И в таком пограничном состоянии время останавливается: можно смеяться, плакать, выпивать, играть на музыкальных инструментах, рвать рубашку на груди, падать, биться головой о стену…
В общем, будто бы прощаясь со всем тем, что с годами стало неотъемлемой частью. Ведь завтра все будет по-иному, думают они. Все это со страстью танцовщики и показывают. Состояние перерождения, из которого, создается впечатление, квартет советских диссидентов (именно о них работа, утверждают в норвежской труппе) выходит в верном направлении. Они уходят в "Там".
Осколки русского языка
Герои произведения не только двигаются на сцене, они постоянно находятся в диалоге, который так напоминает русский язык. Все в зрительном зале старательно прислушиваются к словам. Но бесполезно. Артисты общаются на выдуманном языке, который построен на их собственном восприятии от общения с русскоязычной аудиторией.
"Это язык, в котором нет смысла. Он основан на том, что мы слышим от носителей русской речи. Мы слышим ее в ресторанах, в кафе, на улицах…", — улыбнулся, отвечая на этот вопрос, один из артистов норвежской труппы. Это язык звуков. Именно так русские предложения и слова представляют европейцы.
"Интонация важнее, чем слова", — говорят артисты, и они правы. В спектакле все было ясно. Все, кроме слов.
Норвежские диссиденты и экзотическая страна Беларусь
"Ваш спектакль построен на клише о постсоветском человеке. Какие клише вы знаете о Норвегии?" — последовал вопрос из зала. И норвежцы снова стали артистами, показав медленного человека, который передвигается на лыжах. Если бы норвежские диссиденты существовали, то они были бы очень ироничны к себе. Даже после такой непростой темы норвежцы шутили, и на вопрос — "Какая самая экзотическая страна, где вы показывали спектакль?" — они сказали, что это — Беларусь.
Клише о постсоветском человеке пронизывает весь спектакль. Для норвежцев, как выяснилось, постсоветский человек — это представитель со всем набором качеств русского человека: песни, музыка, душевные терзания, водка…
Взгляд танцовщиков на "постсоветский синдром" из благополучной Норвегии интересен зрителю из Беларуси.
"Это один из самых выдающихся явлений танцевальной современной культуры. Я не знаю другого спектакля, который столько же жил и оставался востребованным", — представила эту работу известный театральный критик России Лариса Барыкина.
"Мне показалось, что многое в этом спектакле вы понимаете лучше, чем мы", — заметили норвежские танцовщики, улыбнулись и отправились домой.
