"Вот что такое "горн"? Это то, что всех зовет вперед", – объясняет корреспондентам Sputnik по дороге к расположению 249-го ракетного полка Анатолий Коротаев. Сейчас он возглавляет полоцкое отделение Белорусского союза офицеров, а в 80-е был командиром одного из дивизионов полка.
Дорога разбитая, заросшая. В 80-е она была совсем другой – бетонной, широкой, по ней же должны были ходить "Пионеры" – первые советские подвижные комплексы с твердотопливной баллистической ракетой средней дальности, а затем и "Горны" – те же ракетные комплексы, в которых ядерный заряд был заменен умной электроникой.
"Задача "Пионера" была поразить цель, а "Горна" – заставить поразить цель. "Горн" – это ККР, комплекс командных ракет. Они дают команду всем пусковым установкам на старт", – объясняет Коротаев.
"Горны" были составной частью системы "Периметр". Систему разработали в СССР как резерв в случае возникновения проблем с ответно-встречным ядерным ударом – когда промедлили или линии связи оказались повреждены. В этой ситуации и должен был сработать "Периметр" – дать команду на автоматические пуски ракет. Это должно было выглядеть как неизбежное возмездие.
О "Периметре" стало известно в начале 90-х, когда один из его разработчиков переехал жить в США и пообщался с местной прессой. Американцы окрестили эту систему "Мертвой рукой".
Вся информация о том, как работала эта система, что с ней произошло после подписания договоров о ДРСМД и СНВ, крайне противоречива. Достоверно точно можно сказать лишь о том, что два года – с 1986-го по 1988-й – комплексы, способные в случае начала ядерной войны дать команду на автоматические пуски советских ракет, стояли в белорусских лесах под Полоцком.
Sputnik съездил посмотреть на место, где стояли машины возмездия, или, как их еще называли, "машины судного дня".
Как это работало
Альтернативную командную систему для ракетчиков, которые имели на вооружении ядерные комплексы, в Советском Союзе начали разрабатывать в середине 70-х.
Первоначально командные ракеты были шахтного базирования и получили индекс 15А11, первый испытательный пуск такой ракеты прошел в декабре 1979-го. Потом были еще пуски. На боевое дежурство "Периметр" был поставлен в январе 1985 года.
Приблизительно в это же время офицер-ракетчик из Полоцка Коротаев приехал на полигон Капустин Яр принимать новое вооружение – ракетные комплексы "Горн". Не шахтные, а уже подвижные ракетные комплексы, созданные на базе "Пионеров".
"Нас было три человека из 249-го полка. Меня отправили в командировку в Капустин Яр на приемку комплекса. Приехали, изучили документацию. Ехал и не знал, что предстоит изучать… Пуски там тоже были, но в них я не участвовал. Те, кто участвовал, рассказывали, что все прошло успешно: кнопку нажал, она улетела, вышла на орбиту и передала условный сигнал – "я на месте", – рассказывает Коротаев.
В очередной раз просим объяснить ракетчика: так как все-таки эта система работала? Интернет со ссылкой на разных военных специалистов дает порой противоречивые сведения. Кто и при каких условиях активизировал систему, кто отдавал приказ и куда уходил сигнал с "Горна" – на командные пункты дивизионов или сразу на запуск?
Один из разработчиков системы Владимир Ярынич в свое время рассказывал в интервью журналу Wired, что решение об активировании системы должно было принимать высокопоставленное лицо. После чего система начинала мониторить сеть датчиков – сейсмических, радиационных, атмосферного давления – на предмет ядерного взрыва.
Разработчики предусмотрели четыре "если", которые должны были предотвратить ошибочный пуск командной ракеты. Первое "если": после активации системы она должна была искать подтверждение атаки – проверять, был ли ядерный удар. Если были подозрения, что был, система должна была проверить связь c Генштабом. При наличии связи в течение определенного времени – от 15 минут до часа – система автоматически бы отключилась.
"Но если бы связи не было, "Периметр" решил бы, что Судный день настал, и незамедлительно передал право принятия решения о запуске любому, кто в этот момент находился бы глубоко в защищенном бункере, в обход обычных многочисленных инстанций", – рассказывал тогда Ярынич.
Коротаев ведет нас по территории бывшей боевой зоны полка и настаивает, что с точки зрения обустройства боевой зоны после того, как ядерные "Пионеры" заменили командными "Горнами", мало что изменилось.
На боевое дежурство в леса под Полоцком девять "Горнов" поставили 26 декабря 1986 года.
Дать газу
Почему именно Полоцк был выбран в качестве места дислоцирования, Коротаев не знает. Но в качестве плюсов называет компактность размещения сооружений и сосновый лес. Круглогодично зеленые кроны обеспечивали дополнительную маскировку.
"Прелесть полка была в том, что никуда не надо торопиться. От жилой зоны – 5 минут, и ты на месте. Солдатики по команде одевались, и из казармы через паттерну, подземный переход, чтобы не открывать ворота – проскочили, и дежурная смена уже на месте", – рассказывает Коротаев.
Ракетные установки дивизионов тоже находились в зоне видимости.
"Удобно было – стал здесь, на перекрестке, и все видишь. Это тоже своего рода учеба. И вот время засек, с секундомером стоишь и смотришь, кто быстрее, к примеру, к маршу подготовится…" – ведет нас по лесу и вспоминает Коротаев.
Сегодня угадать, где стояли ракетные установки, невозможно. От площадок ничего не осталось: укрытия "Кроны" вывезли вместе с ракетами, это было предусмотрено договором РСМД, а бетонный блок-основание взорвали. Точки Коротаев показывает по памяти.
"Направо первый дивизион, здесь – второй, а мой, третий, – налево", – вспоминает офицер.
В полку было три дивизиона, в каждом дивизионе – по три ракетные установки. То есть всего на вооружении 249-го ракетного полка стояло девять комплексов. И ядерные "Пионеры", и позже командные "Горны" ракетчики периодически выводили за пределы боевой зоны – на учебно-боевые стартовые позиции.
"Горны" точно так же надо было готовить к пускам. Но в полевых условиях это было делать намного проще. Поэтому их и сделали подвижными, чтобы они катались и дежурили не здесь, а в поле. В поле проще с точки зрения рассредоточения сил и средств, это раз. Второе – маскировка", – объясняет Коротаев.
О режиме секретности и особых мерах, которых должны были придерживаться ракетчики, выезжая на позиции вне пределов части, Sputnik рассказывал в репортаже из 49-й ракетной дивизии, которая дислоцировалась в Лиде.
"Горны", по словам Коротаева, также никто не должен был видеть.
"И дороги перекрывали, и свет не разрешали включать, чтобы было темно. Но любопытство же одолевает: идет такая махина, все трясется, любой заинтересуется, начинают выглядывать… Едешь на позицию по любой деревне – глаз полно, а этого нельзя. Поэтому солдатики были проинструктированы: при перемещении по деревне – дать газку. Столб дыма как вылетит – все разбегаются. Дыма столько – дышать нечем. И все, нормально…" – вспоминает Коротаев.
Все плакали
Как прощались с "Горнами", Коротаев не видел. В это время он уже служил в Сморгони, в конце 80-х как раз водил американскую комиссию, приехавшую посмотреть на ракетные установки, которые подлежали уничтожению согласно Договору РСМД. Потом сопровождал ракеты на полигон для уничтожения.
"Это американцы разрезали свои ракеты, которые подлежали сокращению. А то, что было у нас, все взорвали. В Барановичах уничтожали только технологическое оборудование, а сами ракеты взрывали в степи в Казахстане около полигона Ашулук. Я там был на подрыве ракет. Связывали по три штуки ракеты в пачке и взрывали. Потом американцы осматривали вместе с нами, что там осталось… А там ничего не остается. Все, что там было ценное – а там было очень много ценного материала – все это превращалось в пыль", – вспоминает ракетчик.
"Горны" из полоцких лесов увезли в 1988 году, в соответствии все с тем же Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Как это было, Коротаев знает уже по рассказам.
"Это же не боевая ракета, зачем ее уничтожать? А вещь хорошая… Где они сейчас, не знаю. Как отдавали машины? Плакали. Вещь же была такая уникальная. В те времена, если кому-нибудь рассказать и показать, что она так действует, никто бы не поверил. Очень тяжело расставались", – утверждает он.
Коротаев приехал сюда впервые – спустя многие десятилетия – лишь этим летом. И тоже, говорит, не смог сдержать слез. Ему говорили, что все разрушено, в запустении… Но как-то не верилось.
"Я же эту дорогу строил – 999 бетонных плит от трассы до КПП. Все растащили… Куда? На любую заправку в Полоцке заедьте, думаю, там найдете", – говорит ракетчик.
Новенький клуб – строили в середине 80-х – разобрали на кирпичи. От казарм ничего не осталось. В том числе от времени разрушились столовые, мастерские, штаб. Только обвалованные сооружения от первых, еще жидкотопливных ракет наземного базирования стоят как новенькие.
"Тут уже в 95-96 году смотреть не на что было. Первый раз за многие годы был в августе, это с 93-го, как уволился… Мы приехали, а здесь международные игры, пейнтбол. Из Бреста приехали, из Питера, Москвы, Украины. Они удивились, что мы тут делаем, а мы тоже удивились... Они в камуфляже, в военной форме ползают. А мы… ну что вам скажу, взрослые мужики, каждому 65-70-80 лет, слезами плакали. Мы же служили здесь, столько времени отдано было… Все своими руками было построено", – рассказывает Анатолий Коротаев.
Дальнейшая судьба "Периметра" толком не известна. В новом веке стала мелькать информация, что система сохранена и как будто даже стоит на дежурстве. Но ясности в этом вопросе, похоже, не больше, чем в понимании того, как же все-таки на самом деле работала "Мертвая рука".
Читайте также:
- ЧП с реактором и экспедиция на Кубу: история ракетной базы под Сморгонью
- Теперь здесь СТО и авторазборка. Откуда вывозили последние белорусские ракеты
- Осколок ядерного щита СССР медленно разрушается под Поставами - видео
