Фамилия и музей стали синонимами: Михаилу Пиотровскому – 80

Ежегодно 7 и 9 декабря проводятся Дни Эрмитажа. Точной даты основания этого музея нет, но известно, что он основан в 1764 году императрицей Екатериной II, которая приобрела коллекцию живописи у берлинского купца Гоцковского.

Поэтому отмечать день рождения Эрмитажа принято 7 декабря – в день Святой Екатерины. В этом году Эрмитаж отмечает свой 260-летний юбилей.

Юбилейные мероприятия продолжатся 9 декабря. Вторая дата Дней Эрмитажа выбрана в честь святого Георгия – покровителя Российского государства. Это и День рождения директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, который тот всегда празднует на рабочем месте.

Михаил Пиотровский родился 9 декабря 1944 года в Ереване в семье эвакуированного из блокадного Ленинграда археолога Бориса Пиотровского и историка-армяноведа Рипсимэ Джанполадян-Пиотровской. Михаилом он стал после возвращения семьи в Ленинград в 1946 году, а в ереванских метриках был записан как Микаэл.

Семья Пиотровских в Ереване в то время жила возле старой бани - так именовался у местных жителей этот старый глинобитный район возле караван-сараев со всеми удобствами на улице. По материнской линии его семья была одной из известных в Ереване. Прапрадедушка Михаила Пиотровского построил первый в этом городе каменный театр, а дядя был в то время главным архитектором Еревана.

Детство Михаила Пиотровского проходило между Ленинградом и Ереваном, на летние каникулы его отправляли в Ереван, а затем он возвращался в Ленинград. Родители Пиотровского любили проводить отпуск на озере Севан, известном синевой и прозрачностью своих вод.

В Ереване Михаил вместе со своим братом Левоном оставался на попечении бабушки Ераняк. Родители уезжали на раскопки: отец в Ереван на Кармир-Блур, а мать Рипсимэ – в Двин – средневековую столицу Армении в 35 километрах от Еревана.

Бабушка Ераняк Джанполядан (до замужества Тер-Погасян) была легендарной женщиной. В 1918 году, будучи беременной, она прошла больше 100 километров пешком по горам из Нахичевани в Ереван, спасаясь от геноцида. В районе озера Севан, во время остановки в пути, в сарае она родила дочь Рипсимэ. По этому поводу Михаил Борисович шутит о матери: "Рипсимэ Микаэловна появилась на свет по-библейски, в яслях".

Михаил Пиотровский потомственный русский дворянин. В нем сошлось три крови: русская, армянская и польская. Как он сам любит повторять, в зависимости от политических пристрастий его оппонентов в пылу полемики его называют то русским, то польским, то армянским шовинистом.

По армянской ветви его семья имеет древние корни. После бегства из Армении она поселилась в Тифлисе – в те годы столице Закавказской республики. Потом семья переехала в Ереван, где поселилась в родном доме своих предков. Тер-Погасяны и Джанполадяны принадлежали к десяти самым уважаемым родам Армении. Им принадлежал одноэтажный каменный дом, построенный в восточном стиле в центре города рядом с площадью Республики.

Воспоминания о ереванском детстве для Михаила Пиотровского самые приятные. В разных частях дома жили многочисленные родственники и друзья семьи. Посредине двора стоял каменный стол, воду брали из двух колонок, туалеты стояли во дворе – домашней канализации не было.

После установление советской власти дом был превращен в коммуналку. Бонусом при принятии этого решения для бабушки Ераняк было право выбора соседей. Среди выбранных ею оказалась семья Фаддея Саргсяна, будущего председателя Совета министров Армянской СССР, и Левона Хачикяна, директора Матенадарана – крупнейшего хранилища древних рукописей в мире и главного культурного центра в Ереване.

Одной из первых задач, которую решала в Армении советская власть, было принятие нового генплана Еревана, который воплотил в жизнь Александр Таманян. Этот архитектор входил в ближний круг семьи бабушки Пиотровского, его сын Георгий женился на ее племяннице.

Но дружба и родство не помешали сносу фамильного дома Тер-Погосянов после войны. На этом месте были построены пятиэтажные дома, квартиру в одном из которых получила Ераняк Джанполадян. Сегодня на углу этого дома из розового туфа висит мемориальная табличка в честь знаменитого археолога Бориса Пиотровского – отца Михаила Пиотровского.

Борис Борисович - потомственный дворянин, коренной петербуржец. Его дед, полковник-артиллерист Борис Брониславович, был блестящим математиком, написавшим учебник по тригонометрии.

Родной дядя по отцу Константин Пиотровский добился признания, как ученый химик, занимавшийся в СССР созданием технологии по производству каучука. Другой дядя Юрий был известным в СССР военным врачом.

Детство Михаила Пиотровского в Ленинграде прошло под знаком немецкой культуры. Родители отдали его изучать немецкий язык в частном порядке – это особенность Петербурга, которая в советское время сохранялась и в Ленинграде.

Это был первый шаг к его будущей профессии востоковеда, ведь все востоковедение было написано по-немецки. После окончания 210-й средней школы в Ленинграде в 1961 году Михаил Пиотровский поступил на отделение арабской филологии восточного факультета Ленинградского университета, который закончил в 1967 году, пройдя годичную практику в 1965 году в Каирском университете.

Традиционно набор группы для изучения арабского в год составлял пять человек. Будущий востоковед изучает письменный и устный язык, а также культуру Востока. Обучение арабистике штучно-индивидуальное, массовый поток здесь невозможен. Пиотровский оказался единственным абитуриентом, который поступил на это отделение сразу после школы.

Самым памятным событием за годы учебы для Пиотровского стало правило ираниста, который говорил ему, что если тот хочет получить пять, то должен ответить на шесть.

Сфера научных интересов Михаила Пиотровского в арабистике безгранична. Он и сегодня свободно говорит и читает по-арабски. С благоговением вспоминает свою молодость в экспедициях на Кавказе, в Центральной Азии и Йемене.

После смерти отца, который был директором Эрмитажа с 1964 по 1990 годы, Михаил в 1991 году был приглашен на должность первого заместителя директора по научной работе, а в 1992 году он стал директором.

Это решение со стороны правительства России было логичным не по причине решения кадрового вопроса, а потому что музейное пространство мирового уровня и конкретный человек в лице Пиотровского представляли из себя одно целое.

Это для нас Эрмитаж и все, что его окружает, музей, которым мы восхищаемся. Для Михаила Пиотровского это территория личного пространства с детства. Дворцовая площадь – это его площадь, в Александровском саду он собирал желуди, лазал по крыше Петропавловского собора.

Напротив окон его кабинета на другой стороне площади балкон, с которого император Николай II объявлял о вступлении России в Первую мировую войну. Для Пиотровского это балкон Николая II и никого другого.

Имперский дух, по мнению Пиотровского, в Петербурге был всегда. Таков этот город по задумке его создателя. Но для Пиотровского эта имперскость определяется простотой и лаконичностью линий, умением этого города преодолевать непреодолимое.

Это не Париж и не Вена, куда свозились все шедевры мировой живописи, и у которых, по правде говоря, злость и недоумение на Эрмитаж за его успех. Музейную коллекцию Эрмитажа собирали все цари, для которых этот музей был местом, где рождалась русская история и решалась ее судьба.

Михаил Пиотровский исповедует философию собирателей этого музея, которые считали, что все, что они передают новому поколению, ему не принадлежит. Они должны передать его своим потомкам. Настоящий музейщик по Пиотровскому не может быть коллекционером, он – хранитель.

Сегодня Эрмитаж это второй после Лувра музей мира по количеству собранных в одном месте художественных произведений. В Эрмитаже находится более трех миллионов экспонатов. В архитектурном смысле это шесть объединенных корпусов и здание Главного штаба.

Прийти на должность директора и "сделать имя" в Эрмитаже нельзя. Руководить подобным музеем может только человек, у которого уже есть имя и репутация. Михаил Пиотровский считает, что суть Эрмитажа в его научных кабинетах. Только через науку мы можем воспринимать шедевры.

Михаил Пиотровский стал директором Эрмитажа в 1992 году, когда в молодом постсоветском обществе было принято за аксиому, что все покупается и все продается. Было много желающих что-то приобрести из коллекции Эрмитажа, что делало музей зоной горячих конфликтов.

В здании внезапно загоралась лестница, в окна попадали пули, Пиотровскому приходилось ходить с охраной. Но во всех ситуациях он был и остается уже на протяжении 32-х лет главным хранителем легендарного музея.

Если суммировать время руководства Эрмитажем Пиотровских, то в сумме мы получим 58 лет - цифра, достойная занесения в Книгу рекордов Гинесса.

За многие годы два слова Пиотровский и Эрмитаж в сознании многих стали синонимами неповторимого, прекрасного, дающего заряд энергии при каждом посещении одного из главных музеев мира.