Последний романтик коммунизма: к 110-летию со дня рождения Юрия Андропова

Юрий Андропов родился 15 июня 1914 года в семье железнодорожного служащего Владимира Андропова и Евгении Флекенштейн, учительницы музыки. Со слов самого Андропова, его мать была приемной дочерью в богатой еврейской семье, которая владела ювелирным магазином в Москве на Большой Лубянке.

После смерти отца вместе с матерью Андропов переехал в Моздок, где окончил семилетку, а затем Рыбинский речной техникум. Его партийно-комсомольская карьера началась сразу после окончания техникума, когда он был назначен завотделом пионеров Рыбинского горкома ВЛКСМ, а ровно через год, в 1938-м, он был избран секретарем Ярославского обкома ВЛКСМ.

В июне 1940 года его направили на комсомольскую работу в образованную после советско-финской войны Карело-Финскую ССР, где в Петрозаводске он познакомился с видным большевиком Отто Куусиненом, с которым бок о бок прошел всю войну, занимаясь подпольной, партизанской и диверсионной работой на территории, оккупированной финскими войсками.

В послевоенный период покровительство Отто Куусинена, который был одной из влиятельнейших фигур в Кремле, стало залогом назначения в июне 1951 года Андропова в аппарат ЦК КПСС инспектором, курировавшим работу парторганизаций в прибалтийских республиках. Через два года, в мае 1953-го, Андропова перевели на работу в МИД СССР, а через пять месяцев он получил назначение послом в Венгрию.

Личная и семейная драма, которую пережили Андропов и его семья во время венгерского восстания в 1956 году, осталась с ним на всю жизнь и во многом определила логику его политических поступков.

Он видел, как толпа вешала венгерских коммунистов напротив советского посольства. В октябре 1956 года его машина попала под обстрел на окраине Будапешта, а он сам пешком по ночному городу добирался до посольства. В ноябре на него было совершено покушение: когда он работал в своем кабинете с чердака соседнего дома снайпер стрелял по нему. Спасло чудо – пули прошли в 5 сантиметрах.

Но работа в Венгрии в качестве посла определила успешную партийную карьеру Андропова при Хрущеве. В 1957 году Андропов пошел на повышение, возглавив созданный специально под него отдел ЦК КПСС, курировавший отношения с компартиями социалистических стран.

После смещения Никиты Хрущева с должности первого секретаря ЦК КПСС 50-летний Юрий Андропов, будучи секретарем ЦК КПСС, курирующим социалистические страны, оказался в политическом вакууме. Он не знал, будет ли он востребован Леонидом Брежневым, ставшим первым человеком в партии и стране.

Для группировки "молодых комсомольцев" Александра Шелепина, которая воспринимала Брежнева как проходную фигуру, Андропов был чужим. Новый председатель Совмина СССР Алексей Косыгин не видел его в упор. У главного идеолога партии Михаила Суслова к Юрию Андропову были свои претензии.

Андропов оказался в жерновах борьбы между Михаилом Сусловым и Андреем Кириленко за место того, кто будет определять внутрипартийную повестку, а значит, и ведать кадровыми вопросами на ближайшие годы. Леонид Брежнев принципиально не вникал в это противоборство, которое давало ему роль верховного арбитра. Он всегда оставался над схваткой. Это была проблема второго уровня партийной номенклатуры, которая не знала куда бежать – то ли к Суслову, то ли к Кириленко.

При Брежневе Юрий Андропов продолжал курировать в аппарате ЦК КПСС вопросы внешней политики с социалистическими странами. В первый год после прихода Брежнева к власти его заслушали по этому вопросу на Президиуме ЦК КПСС. Придерживавшиеся крайне ортодоксальных взглядов в области социалистической теории Шелепин и Косыгин не оставили камня на камне от отчета Андропова. Он попал в опалу, которая закончилась для него инфарктом миокарда.

Болезнь сильно подкосила Юрия Андропова, которому после выздоровления врачи предлагали дать группу инвалидности и рекомендовали выйти на пенсию. Но свое карьерное счастье он нашел в лице молодого кардиолога Евгения Чазова, который со временем возглавил всю кремлевскую медицину и стал академиком. Причиной высокого давления у Андропова была тяжелая болезнь почек и надпочечников. Чазов назначил лечение – и через несколько месяцев Юрий Андропов почувствовал себя вполне здоровым человеком.

Брежнев заметил "ничейного" секретаря ЦК, он увидел в Андропове человека, который никогда не примкнет ни к одному из партийных кланов и будет его личной опорой. В 1967 году Брежнев назначил Юрия Андропова на пост председателя Комитета госбезопасности.

Многие восприняли это как понижение – предшественник Андропова на этом посту Владимир Семичастный был всего лишь кандидатом в члены ЦК КПСС. У Леонида Ильича по этому поводу были свои резоны – ровно через месяц Юрий Андропов становится кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС – высший политический орган управления всей страной. Но в довесок получает свою порцию сдержек и противовесов – его заместителями становятся Семен Цвигун и Георгий Цинев. Все трое закончат карьеру в одном воинском звании генералов армии.

В сложном и запутанном хозяйстве КГБ Андропов разобрался быстро. Основные службы он переподчинил себе. Из оперативно-технического отдела вывел 2-й отдел, занимающийся прослушиванием телефонов и помещений и преобразовал его в 12-й отдел КГБ. Он уравнял в статусе и зарплатах этот отдел со всеми остальными. Запрет Хрущева прослушивать и записывать разговоры партийных чиновников и вести слежку за ними его работники обходили легко – они следили и прослушивали разговоры не партработников, а тех, с кем они общаются.

Но были и проколы. Замминистра иностранных дел Георгий Корниенко как-то заметил ему, что у ЦРУ нет информации о том, что в молодости он служил в органах безопасности и имел звание капитана. Андропова сообщение озадачило – этой информацией не владел и он.

Всю систему органов госбезопасности Юрий Андропов выстроил по образу и подобию партийных органов. Подразделения КГБ были и там, где в них не было никакой необходимости. Например, в закрытых городах или сельскохозяйственных районных центрах.

Самым парадоксальным во время работы Юрия Андропова на должности председателя КГБ был тот факт, что, при наличии абсолютной информации, у него всегда был барьер для ее реализации. Этим барьером был не генсек Брежнев, а второй человек в КПСС Михаил Суслов. До самой смерти Суслова в январе 1982 года адекватно отреагировать на непристойные поступки чиновников высокого ранга Юрий Андропов фактически не мог. Михаил Суслов во внутренней политике обладал властью, сравнимой с властью Леонида Брежнева, а порой и более значительной. Его ортодоксальные взгляды пустили под откос экономическую реформу Алексея Косыгина 1965 года.

После избрания в мае 1982 года Юрия Андропова секретарем ЦК КПСС вместо умершего Михаила Суслова стало очевидно, что он является преемником Леонида Брежнева на посту руководителя КПСС и СССР. 12 ноября, на третий день после смерти Леонида Брежнева, Юрий Андропов был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС.

У многих сохранились воспоминания о борьбе за трудовую дисциплину, когда органы правопорядка привлекали к ответственности тех, кто находился в кинотеатрах, банях или магазинах в рабочее время. Фундаментальность намерений Юрия Андропова стала ясна после выхода в марте 1983 года его статьи "Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР", формально приуроченной к 100-летию со дня смерти Карла Маркса. В ней генсек изложил свое видение перспектив развития социализма в СССР.

15 июня 1983 года (в день его рождения) состоялся Пленум ЦК КПСС по идеологии, на котором Андропов впервые признал существующие проблемы в стране: "Мы еще до сих пор не изучили в должной степени общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические". Что можно было понять следующим образом: все, в том числе и первое лицо в стране, реально не знали, как дальше жить и что делать.

За рамками публичной дискуссии осталось то, что больше всего волновало Юрия Андропова. Об этом вспоминал один из самых близких его помощников в то время уроженец белорусского Добруша Аркадий Вольский: Андропов понимал, что ленинско-сталинское деление СССР на национальные республики затрещало по швам. Как только ослабевает федеральный центр, национальное становится сильнее социального и в итоге приводит к сепаратизму.

Юрий Андропов был самым информированным человеком в СССР. Он знал и понимал, что национальные элиты в союзных республиках в то время жили двойной жизнью. Формально выполняя указания союзного центра и говоря при этом правильные слова, в реальной жизни они руководствовались национальными традициями. Решение этого вопроса Андропов видел в реформе территориального устройства в СССР по типу США, где стержнем является политическая нация.

Путь к достижению этой цели Юрий Андропов видел в радикальном обновлении партийно-хозяйственной номенклатуры, которая стала кастой и тормозом в развитии страны.

Реальная власть в стране принадлежала номенклатуре второго и третьего уровней, жившей по своим написанным законам, со своей моралью и строившей "семейный коммунизм". Она полностью закрыла социальные лифты для нового поколения. Кем были дети партийной номенклатуры? Дипломатами. А дети маршалов и генералов? Тоже генералами – с той лишь разницей, что на погонах имели на одну звезду меньше, чем у отцов.

Юрий Андропов радикально взялся за решение этой проблемы. Было дано негласное указание не принимать в ведущие гуманитарные вузы страны отпрысков высокопоставленных родителей. Высшее партийно-хозяйственное чиновничество было в шоке от этих нововведений. А уголовные дела, заведенные на "неприкасаемых" и предельно суровые судебные приговоры придали такой страх, которого советское чиновничество не знало со времен Сталина.

За 15 месяцев его правления было заменено 18 союзных министров и переизбрано 37 первых секретарей обкомов КПСС. Поддержка андроповского курса в то время в советском обществе была колоссальной.

Самой дискуссионной темой в отношении Юрия Андропова является вопрос: смог ли бы он стать советским Дэн Сяопином и провести реформы в СССР, если бы прожил дольше?

Узлом всех проблем в то время было состояние советской экономики. Политическое руководство страны понимало проблемы, сложившиеся в СССР к началу 1980-х годов. В начале 1983 года Андропов поручил Горбачеву и Рыжкову приступить к подготовке экономической реформы.

Политической поддержкой для этой реформы должна была стать гласность и перестройка. Эти слова вошли в оборот не при Горбачеве, а при Андропове, с той лишь разницей, что при Горбачеве они перешли в сферу публичной политики.

На мой взгляд, барьером для воплощения этих идей в жизнь, что в конечном итоге уже при Горбачеве привело к краху реформ, были три обстоятельства. Во-первых, было потеряно время. Точкой невозврата стал крах косыгинской экономической реформы 1965 года. Во-вторых, национальный вопрос был нерешаемым. Уже при Горбачеве, когда он мягко сменил первого Секретаря ЦК компартии Казахстана Динмухамеда Кунаева на Геннадия Колбина в декабре 1986 года, в Алма-Ате начались массовые молодежные беспорядки.

Что уж говорить об Украине, которая в рамках рассмотрения реформ непублично выносилась за скобки. В союзном центре понимали, что практически весь послевоенный период в СССР прошел под знаком Украины. При распределении всех ресурсов в рамках СССР она всегда имела приоритет за счет мощных партийных лоббистов – выходцев из Украины. Многие высшие партийные и хозяйственные руководители того времени с горькой иронией шутили, что не Украина вошла в состав СССР, а 14 союзных республик вошли в состав Украины.

Но главным тормозом для проведения реформ в рамках социализма видится перерождение советской партийно-хозяйственной номенклатуры. Оно было предсказано Троцким во время его полемики со Сталиным в 1930-е годы. Троцкий считал невозможным построение социализма в одной отдельно взятой стране по причине обуржуазивания партийной номенклатуры во втором и третьем послереволюционном поколениях. Человеческая природа, по мнению Троцкого, сильнее социальных установок.

Обреченным на неудачу я бы назвал Юрия Андропова, который был последним коммунистическим романтиком в СССР. Обстоятельства и сама жизнь оказались сильнее этого незаурядного интеллектуала.