Два цвета времени: исполняется 100 лет со дня рождения Булата Окуджавы

Девятого мая исполняется 100 лет со дня рождения композитора, прозаика и сценариста, автора около 200 авторских и эстрадных песен, написанных на собственные стихи, – Булата Окуджавы.

Окуджава родился 9 мая 1924 года в Москве в семье профессиональных революционеров Шалвы Окуджавы и Ашхен Налбандян. Его родители приехали в столицу России из Тбилиси для партийной учебы в Коммунистической академии и получили две комнаты в большой коммунальной пятикомнатной квартире на Арбате. До 13 лет он ничем не отличался от сверстников из своей социальной среды: учился в школе, знал имена всех выдающихся коммунистов планеты. Юный Булат воспитывался в атеистическом духе, ненавидел троцкистов, шпионов и буржуа и мечтал погибнуть на баррикаде.

Это все продолжалось до середины 1937 года, когда его отца арестовали как германского шпиона и троцкистского двурушника. В то время Окуджава учился в 5-м классе и об этом сразу стало известно в школе, в которой на него как на сына врага народа все показывали пальцем. Но через неделю после ареста отца стало легче – у половины учеников родители были арестованы. Отца Окуджавы расстреляли тайно, в семье о его гибели ничего не знали. Его мать добилась встречи с Лаврентием Берией, с которым была знакома еще по работе в Тбилиси. Берия знал, что Шалва Окуджава расстрелян еще при Ежове, но обнадежил Ашхен Налбандян, что во всем разберется, найдет и отпустит ее мужа. Свое обещание он "выполнил" – мать Окуджавы была арестована на следующий день и провела девять лет в карагандинских лагерях.

Оставшись без родителей с бабушкой в Москве, Окуджава продолжал учиться в школе в Юрловском переулке. Учился плохо, закончилось это тем, что он бросил учебу и пошел работать на завод точной механики – так называлась в то время мастерская по ремонту пишущих машинок.

В 1940 году бабушка отправила Окуджаву к родственникам в Тбилиси. Школу он так и не окончил, работал токарем на заводе. В апреле 1942 года добровольцем ушел на фронт, воевал на Северном Кавказе минометчиком. 16 декабря 1942 года был тяжело ранен и после лечения и службы в тыловых частях в марте 1944 года демобилизован. После в Тбилиси он все же окончил среднюю школу в 1945 году, а через год поступил на филологический факультет Тбилисского университета. Послеуниверситетская работа Окуджавы была предсказуемой – он преподавал русский язык в Калужской области.

ХХ съезд КПСС для Окуджавы был личной вехой в его жизни. После реабилитации родителей в 1956 году он вступил в КПСС, а в 1959 году вернулся в Москву. Жизнь дала ему не просто шанс состояться в новом времени. Это была своего рода компенсация за все те тяготы и лишения, которые незаслуженно перенесли его родители и он сам. Надо отдать должное Окуджаве – этим шансом он распорядился грамотно, не растратил себя ни в чем и нигде.

Всесоюзная известность пришла к Окуджаве после выхода фильма "До свидания, мальчики", где прозвучала его песня, написанная в 1958 году, – "Ах, война, что ж ты сделала, подлая". Ни одна из его песен, написанная "в стол для себя" не пропала. Все они нашли свое кинематографическое воплощение. Выход фильма Владимира Мотыля "Белое солнце пустыни" в 1969 году, где впервые прозвучала его песня "Ваше благородие, госпожа удача" и фильм Андрея Смирнова "Белорусский вокзал", где Нина Ургант впервые исполнила "Мы за ценой не постоим", ставшую наряду с песней "День Победы" Давида Тухманова гимном всех фронтовиков, сделала Окуджаву мэтром. Это было признание, не спущенное сверху, а поистине народное.

Самой плодотворной работой Окуджавы было его сотрудничество с известным кинорежиссером, уроженцем белорусского Лепеля, Владимиром Мотылем. В их первом совместно фильме "Женя, Женечка и "катюша", в которой Окуджава был сосценаристом, есть замечательный "Тройной диалог", который он написал и который никого не оставил равнодушным. Главному герою фильма – Жене Колышкину, которого играл Олег Даль, принесли телефонный аппарат с длинным шнуром, чтобы он мог, сидя на гауптвахте, поговорить со своей любимой. Его охранник Захар Косых, которого сыграл Михаил Кокшенов, не знающий об этом, решил, что Женя общается именно с ним. Эту сцену можно пересматривать много раз. Вершиной их сотрудничества стал фильм Мотыля "Звезда пленительного счастья", в котором песни, написанные Окуджавой и исполненные Еленой Камбуровой, стали классикой городского романса.

С Минском Окуджаву связывали съемки трех фильмов – "Кортик", "Бронзовая птица" и "Последнее лето детства" по трилогии Анатолия Рыбакова на киностудии "Беларусьфильм". Первые два снимал режиссер Николай Калинин, а после его смерти трилогию закончил Валерий Рубинчик. На то время выход этих фильмов был кинематографическим событием. Окуджава написал тексты для песен "Песня беспризорника" ("У Курского вокзала стою я молодой…"), "Песня красноармейца" ("Вслепую пушка лупит"), "Ты гори, мой костер" и "Я не богат", более известная как "Песенка чечеточника". Рыбаков, который был соседом с Окуджавой по Арбату (Окуджава жил по адресу Арбат, 43, а Рыбаков – Арбат, 51), выбрал именно его как автора текстов песен для фильмов, снятых по его произведениям.

Самый большой успех пришел к Окуджаве после выхода двухсерийного фильма режиссера Леонида Нечаева "Приключения Буратино", снятого на "Беларусьфильме". Эта картина остается до сих пор самой песенной – для нее было написано 13 композиций, тексты семи из которых принадлежат Окуджаве. Песенку "Не прячьте свои денежки по банкам и углам" в то время распевала вся страна.

Но самым запоминающимся событием при посещении Окуджавой Минска стал скандал, который разразился осенью 1993 года. Он давал концерт в минской филармонии сразу после трагических событий в Москве 3–4 октября. Перед его выступлением известный актер Владимир Гостюхин устроил пикет возле филармонии с призывом бойкотировать выступление Окуджавы. На ступеньках филармонии он достал из конверта пластинку с песнями Окуджавы и разбил ее.

Повод для столь жесткого и эмоционального выступления Гостюхина дал сам Окуджава, который в одном из интервью после обстрела здания правительства в Москве в 1993 году сказал: "Я смотрел расстрел Белого дома как финал увлекательного детектива – с наслаждением". Таких слов со стороны человека, которого все считали гуманистом, никто не ожидал.

Только немногие знали и понимали, что никакого перерождения или отказа от своих убеждений у Окуджавы не было. Массовый зритель и читатель не проводил разграничения между Окуджавой-поэтом и Окуджавой-человеком. В обычной жизни сдержанный, холодный, ничего и никому не прощающий и даже жестокий человек. Писатель Владимир Войнович с укором писал об Окуджаве по поводу того, как он поступил со своей первой женой Галиной Смольяниновой. Он познакомился с ней во время учительствования в Калуге, благодаря ей состоялся, а после того, как стал известным, без сожаления расстался. Второй его выбор был "из верхов", как об этом написал Войнович. Он женился на племяннице академика Льва Арцимовича. Отмечу, что для Минска Арцимович всегда был статусной фигурой. Этот всемирно известный физик был выпускником четвертого выпуска БГУ.

Окуджава так и не смог понять и преодолеть семейную драму 30-х годов: помимо отца в их семье были расстреляны два его брата и сестра, матери Окуджавы удалось вернуться через девять лет из карагандинских лагерей. Ему не хватило сил понять, что они стали жертвами Великого Термидора, который неизбежно наступает после любой революции. Выше сил Окуджавы было понимание того, что его близкие пали от того, за что отчаянно боролись и во что неистово верили. Они жили в двухцветном времени, где есть только победители и побежденные. Из объятий этого времени не смог выбраться и их сын Булат.

Ему не за что было обижаться на власть. После ХХ съезда КПСС на неформальном уровне опека над детьми незаконно осужденных была взята за правило. Им помогали поступить в институты, найти хорошее место работы и прощали многие мировоззренческие вольности. Для Окуджавы и людей его круга в вечно дефицитном Советском Союзе дефицита не существовало. В потребительском рае того времени он был постоянным и почетным гражданином. Ему не один раз задавали вопрос, почему он не эмигрировал. И Окуджава честно отвечал: "Боюсь нищеты". Он понимал, что соразмерность его трудовых усилий и величина материальных благ, которые были у него в СССР, возможны только в этой стране. На Западе за диссидентскую фронду денег никто не платил. У советской власти того времени была одна удивительная черта – она по высшему материальному разряду содержала тех, кто ее критиковал.

По мнению многих, Окуджава был верующим человеком. В предсмертный час, когда он был уже в бессознательном состоянии в госпитале, крестила его жена. Она спросила у старца Иоанна Крестьянкина, можно ли крестить неверующего. Он ей ответил, что главным является то, что она сама верит.

В нем была удивительная способность мобилизовываться в любых безысходных состояниях, абсолютная преданность родителям и детям, никогда не ныть, кроме самого себя никому не верить и ничего не бояться. Это форма личной религиозности, которую многие из нас считают русским национальным характером. Это в полной мере относится к Окуджаве.

В потоке времени многое из жизни Окуджавы забудется. Но останутся его тексты и песни о простой человечности в самых непреодолимых обстоятельствах. Окуджава для многих продолжатель лермонтовской традиции в русской поэзии. Самую точную оценку дал ему Александр Солженицын, который сказал: "Говоря немного, задевает многое", и после этого вывел свою формулу о нем – "сказал немного, а забрал широко". И в этой своей ипостаси его песни будут исполнять многие поколения людей, даже не зная и не подозревая ничего об их авторе и не вдаваясь в детали, по какому поводу и для кого они были написаны.