Превентивное сдерживание: новеллы Военной доктрины Беларуси

Наряду с Концепцией национальной безопасности делегаты VII Всебелорусского народного собрания утвердили Военную доктрину Беларуси. По словам министра обороны страны Виктора Хренина, проект Военной доктрины стал носить более точный и конкретный характер.

Как сказал еще на стадии обсуждения один из разработчиков нового проекта доктрины, корректировать ее надо хотя бы потому, что на территории страны появилось тактическое ядерное оружие (ТЯО). Речь идет и о некоторых других типах вооружений, например, ОТРК "Искандер", применяемых в ядерном и неядерном оснащении, и дислокация которых влияет на региональный баланс сил.

И все это требует детальной регламентации, чтобы в случае "если", оно выполнило свою функцию, в основе которой – стратегическое сдерживание и лишь в крайнем случае непосредственное применение военной силы. Арсенал сил и средств сдерживания доведен до такого уровня, что, как сказал президент Беларуси Александр Лукашенко, "мы защищены сегодня как никогда прежде".

Применяемая в новой редакции доктрины терминология, например, "потенциальный противник", свидетельствует о том, что страна после внесенных в позапрошлом году изменений и дополнений в Конституцию на доктринальном уровне развивает отказ от нейтрального статуса.

Так, формулировка "потенциальный противник" является отсылкой к блоковому противостоянию, навязываемому Западом: ранее она никогда в официальных документах суверенной Беларуси не применялась. В этом же ряду находятся ссылки на агрессивный характер политики Запада.

Таково понимание национальной безопасности без "демократических" розовых очков с учетом того что на Западе, который не скрывает геополитических планов в отношении Беларуси, наращивает военную активность на ее границах, давно сброшены маски. Новую редакцию доктрины можно назвать более всех в белорусской истории основанной на политическом прагматизме и геополитическом реализме.

Подобное видение национальной безопасности основано и на специфике геополитического "белорусского балкона", который всегда будет находиться под давлением прозападных внешних сил, а суверенитет Республики Беларусь – под воздействием рисков, связанных с попытками реанимации проекта Речи Посполитой и претензиями Польши на доминирование в Восточной Европе.

Разумеется, это не исключает и даже предписывает декларацию Беларусью миролюбивых намерений, наличествующих в новой редакции доктрины. Но в условиях резкого обострения военно-политической обстановки в регионе бал правит реальная политика, в привязке к которой мыслятся основные новеллы доктрины.

Аннулирование нейтрального статуса логично повлекло за собой размещение на белорусской территории ТЯО. И наоборот: назревший ход конем на геополитической шахматной доске в виде его размещения – к конституционному аннулированию этого статуса. Такова диалектика национальной безопасности.

В свое время взаимосвязь безъядерного и нейтрального статусов была артикулирована в Декларации о государственном суверенитете Беларуси от 27 июля 1990 года. В 1992 г. за пределы Беларуси стали выводить ядерное оружие. В 1993 году Верховный Совет страны ратифицировал Договор о стратегических наступательных вооружениях (ОСВ-1) и Лиссабонский протокол 1992 года, предусматривавший присоединение страны к Договору о нераспространении ядерного оружия.

Отказ от ядерного оружия сопровождался присоединением Беларуси к Парижскому Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), теперь же ее участие в нем приостановлено. Последние ядерные боезаряды тогда покинули Беларусь в ноябре 1996-го, а стратегические ядерные силы перешли под юрисдикцию России.

В настоящее время ТЯО, размещенное в Беларуси, тоже находится под юрисдикцией России (по аналогии с ядерными миссиями НАТО в Европе, в которых ядерный арсенал под юрисдикцией США). То есть Беларусь не нарушает взятых на себя международных договорных обязательств. Напомню, что "ядерное" усиление ее геополитического статуса оставило в тени систематические попытки Польши тоже стать ядерной державой.

Высказанное Украиной желание заполучить ядерную бомбу в разгар кризиса на ее территории и вовсе выглядит трагикомичным. Столь неуемная и нездоровая активность стала роковой для Запада – российское ТЯО на территории Беларуси является фактором сдерживания его агрессивных притязаний. Кстати, идея ядерных миссий НАТО состоит в том, что американские союзники (в настоящее время – Бельгия, Германия, Италия, Нидерланды, Турция) получают от США полномочия и компетенции в области обращения с ТЯО.

Украинские ядерные претензии на фоне СВО, мягко говоря, неубедительны. Когда подгорело, Украина стала апеллировать к Будапештскому меморандуму – безопасность в обмен на безъядерный статус. Но ее ядерный поезд безвозвратно ушел хотя бы потому, что формула безопасности оказалась блефом со стороны Запада.

Беларусь тоже сыграла в эту будапештскую игру, выведя ядерное оружие со своей территории. Но полностью мосты сжигать не стала и не прогадала, ведь геополитический "белорусский балкон" таковым останется при любом политическом климате. В пасмурную погоду ядерный зонтик всегда окажется к месту в руках запасливого хозяина. Так оно и случилось.

Напомню, что Будапештский меморандум о гарантиях безопасности включает три идентичных политических соглашения, подписанных 5 декабря 1994 года на конференции ОБСЕ в Будапеште, предоставляя Беларуси, Казахстану и Украине гарантии безопасности в обмен на безъядерный статус. Меморандум предполагает их присоединение к Договору о нераспространении ядерного оружия и запрещает России, Великобритании и США угрожать и применять военную силу против постсоветских подписантов.

По факту произошло обратное: постсоветские подписанты во главе с самой Россией стали восприниматься Западом как легкая добыча. Размещение в Беларуси ТЯО Российской Федерации, согласно Военной доктрине, объясняется вынужденной реакцией на несоблюдение западными странами Меморандума о гарантиях безопасности в связи с присоединением Республики Беларусь к Договору о нераспространении ядерного оружия (Будапештский меморандум), как "важное слагаемое превентивного сдерживания потенциальных противников от развязывания вооруженной агрессии".

В новой редакции доктрины изменены подходы к классификации войн и вооруженных конфликтов, которые могут быть развязаны на территории Беларуси. В качестве наиболее масштабной прогнозируется вероятность коалиционной войны, которая станет результатом эскалации войны межгосударственной или международного вооруженного конфликта с участием Республики Беларусь.

Причем такая война может вестись как в пределах региона, так и охватывать значительную часть территории мира. Коалиционная война предполагает использование всего спектра обычных средств поражения с угрозой перехода к применению ядерного оружия.

Дается оценка не только масштаба, но и характера конфликтов. Внутренний вооруженный конфликт может стать следствием инспирированной извне деятельности террористических и экстремистских организаций по дестабилизации обстановки и обострению внутриполитических противоречий, нарушению национального единства в Республике Беларусь, насильственному изменению конституционного строя, территориальной целостности страны.

Для него будет характерен ряд особенностей: в первую очередь, широкое вовлечение иррегулярных формирований, финансируемых и управляемых извне. Для этих деструктивных сил будет характерно применение криминальных и террористических методов при попытках воздействия на войска, объекты военной и государственной инфраструктуры.

В свою очередь, международный вооруженный конфликт может стать следствием попыток интернационализации внутреннего вооруженного конфликта за счет вмешательства иностранных государств во внутренние дела Беларуси под видом "миротворческих операций", либо результатом эскалации военно-политического кризиса.

Не исключается вероятность втягивания Республики Беларусь в такой конфликт в результате расширения очагов вооруженных конфликтов с территории сопредельных государств, но в любом из рассматриваемых сценариев заложено то, что Россия придет на помощь.

Главным принципом новой редакции Военной доктрины Беларуси можно назвать оборонную достаточность на основе союзнических и коалиционных механизмов безопасности.