Борьба с памятью или с памятниками: к 70-летию со дня смерти Сталина

За весь советский период у нас было семь руководителей страны, начиная с Ленина. Практически никто не обращает внимание на то, что сегодня когда-то установленные памятники сохранились только Ленину. Да и те в некоторых государствах на постсоветском пространстве и в бывших социалистических странах периодически демонтируются и сносятся.

Никто никогда не задавался вопросом, почему у нас нет ни одного памятника, кроме надгробных, никому из бывших руководителей БССР. Может быть в этом и есть причина того, что мы до сих пор не можем разобраться в своей собственной истории ХХ века, которая до сих пор для всех нас является, скорее, частью современной политики. В этом ряду установка и снос памятников Сталину стоят на особом месте. В день 70-летия его смерти об этом вспоминают два очевидца, которые в то время были еще детьми.

Василия Ивановича Шарапова сегодня все вспоминают как министра строительства и эксплуатации автомобильных дорог БССР. В этой должности он проработал 17 лет. В Мозыре у основания моста через Припять — самого длинного в Гомельской области — установлен памятный знак в его честь. Но помимо этого он более четверти века проработал на различных партийных и государственных должностях Минска, включая самые высшие — был мэром Минска и первым секретарем Минского горкома КПБ.

С именем Сталина связана не только его карьера, но и дата смерти самого Шарапова — он умер шесть лет назад 5 марта в день смерти Сталина, на 101-м году жизни. Его сын Владимир с юмором говорил мне о том, что в этом есть нечто сакральное — его отец был одним из главных действующих лиц в установке памятника Сталину в Минске, а затем в его демонтаже.

Василий Шарапов еще при жизни обо всем этом рассказал в деталях своему сыну Владимиру. Памятник Сталину в Минске был установлен в день открытия ХХ съезда, но не КПСС, который вошел в историю, как съезд, осудивший культ личности Сталина, а Компартии Белоруссии 21 сентября 1952 года. Для установки памятника Сталину был создан творческий коллектив под руководством скульптора Заира Азгура, которому помогали Андрей Бембель, Алексей Глебов и Сергей Селиханов. Самой большой проблемой для скульпторов в то время был вопрос: будет вождь народов с головным убором на памятнике или нет. По настоянию Азгура решили делать бюст без головного убора.

Для Василия Шарапова изготовление памятника Сталину было самым важным партийным заданием за всю его долгую карьеру. В 1952-м он был первым секретарем Сталинского райкома партии, это нынешний Заводской район. Памятник из бронзы по частям отливали в литейном цехе Минского автозавода. За несколько дней до установки кто-то заметил, что на обуви вождя нет положенного ранта. Насколько заводских бригад, сменяя по очереди друг друга, работая в три смены, вырубали его вручную.

Памятников Сталину в то время в Минске было еще два — уменьшенная копия памятника на Центральной площади стояла в парке Горького, а второй памятник, где Сталин беседует с Лениным у входа в Ленинскую библиотеку, на улице Красноармейской. Памятник открывал первый секретарь Минского обкома партии Кирилл Трофимович Мазуров и он же в 1961 году, будучи первым секретарем ЦК КПБ, после ХХII съезда КПСС, в конце октября поставил Шарапову задачу по демонтажу памятника. Василий Шарапов в то время был мэром столицы.

Демонтаж памятника помнит и сам Владимир Шарапов, По его словам, все было окружено забором и оцеплено солдатами, начиная от ГУМа до улицы Янки Купалы. Постамент еще некоторое время стоял на площади и все в то время гадали, какой новый памятник установят вместо Сталина. Шарапов-старший рассказывал своему сыну, что снести постамент оказалось сложной задачей — начальник строительного треста, который устанавливал фундамент памятника перестраховался и залил в фундамент памятника столько бетона, что его хватило бы на многоквартирный дом.

Те, кто в то время видел демонтаж постамента, вспоминают о грохоте от работы танковых двигателей. Если военные и использовали взрывчатку, то звук от взрыва никто не слышал.

Василий Шарапов был человеком своего времени, лишнего никогда ничего не говорил. Сын не раз просил рассказать его что-нибудь под запись, но он отказывался. О многих событиях того времени мы уже ничего не узнаем.

В 1953 году трехлетний Николай Козеко, будущий заслуженный тренер БССР по фристайлу, жил с родителями в Ульяновске. В служебной квартире в состав интерьера входила и выделанная шкура белого медведя, заменяющего семье ковер. Его отец в то время еще служил, в Минск семья вернулась в 1954 году. Этот белый пушистый ковер остался в памяти Николая Ивановича. Всю зиму сидя на этой шкуре он с братом и родителями слушали по радио новости о состоянии здоровья Сталина.

Дежавю из детства с Николаем Козеко произошло в ноябре 1982 года, когда умер Леонид Брежнев. Наверное, сценарий похорон первых лиц в СССР со временем не менялся. У всех в то врем был один вопрос: "Как жить дальше?" Это длилось до ареста Берии. После сообщения о том, что он враг народа и изменник родины, начался всеобщий психоз.

Демонтаж постамента Николай Козеко видел лично. В январе 1962 года он возвращался с тренировки домой, шел с улицы Кирова через Александровский сквер на проспект. Сам Козеко в то время жил по адресу проспект Сталина 48а. Это дом, окна которого выходят на здание филармонии, которую в 50-е годы прошлого века называли "красной стройкой" — здание строилось долго, на его строительстве использовался кирпич красного цвета. Николай Козеко любит вспоминать о том, что в детстве одним из развлечений со своими друзьями было катание на лифте.

В то время в Минске было три дома, оборудованных лифтами. Один из них — угловой дом напротив цирка. В той части дома, которая выходит на проспект, в торце здания была квартира председателя Президиума Верховного Совета БССР Василия Ивановича Козлова, там сейчас находится "Музей детства". Вход в подъезд был отдельный, в подъезде был лифт, на котором они катались. По статусу Василию Козлову полагалась охрана и для Козеко и его друзей все заканчивалось тем, что дежурный милиционер выпроваживал их на улицу, прочитав короткую лекцию о правилах поведения.

В зимний январский вечер на площадь приехало два танка с огромными цепями. Собралось много народу, милиция толпу не разгоняла, но попросила всех отойти на приличное расстояние. Площадь освещалась прожекторами. Было много дыма, лязганья, грохота. Постамент стоял на том месте, где сейчас в новогодние праздники стоит елка, а после того, когда елку убирали, то на этом месте заливался каток. Когда памятник стоял на площади, всем казалось, что он поставлен на века. Он был очень цельный и абсолютно гармонировал с площадью, а в солнечные дни светился на весь Минск.

Памятник Сталину демонтировали по частям. Фрагменты уложили в ящики, сделали опись и вывезли на улицу Обувную (ныне Короля). Там, около еврейского кладбища, располагался "Трест по благоустройству города". Ящики поставили в одном из ангаров для автотранспорта. В конце 60-х годов они еще там были. Среди минских журналистов сегодня ходит версия о том, что разобранный памятник находится в одном из подвалов в Троицком предместье. В это не верю. Не думаю, то несколько тонн высококачественной бронзы смогли пережить искушение начала 90-х годов прошлого века.