Первая жертва черного пиара в СССР: к 100-летию со дня рождения Романова

В начале 90-х годов частым гостем в кампании, в которой я работал в то время, был бывший секретарь Ленинградского обкома КПСС, ставший в рыночное время успешным петербургским банкиром, вспоминает колумнист Sputnik Игорь Козлов.

Мы обсуждали события в Ленинграде, к которым имели если не прямое, то косвенное отношение, с поправкой на свой личный статус каждого из нас в то время. Одна из наших бесед была посвящена бывшему первому секретарю Ленинградского обкома КПСС, члену Политбюро ЦК КПСС Григорию Романову. Я спросил у своего собеседника верит ли он, что, когда Григорий Романов в 1972 году справлял свадьбу своей дочери в Таврическом дворце, гости ели на посуде с императорского сервиза, взятого в Эрмитаже, и в пылу веселья часть посуды перебили. В ответ я услышал встречный вопрос: "А ты сам в это веришь? Ты же жил и учился в нашем городе". Я коротко ответил: "Нет. В Ленинграде того времени это не могло произойти ни при каких обстоятельствах".

Впервые информация о свадьбе дочери Романова в Таврическом дворце с битьем царского сервиза была опубликована в немецком журнале "Шпигель" в марте 1982 года. То есть, через десять лет после "произошедшего" события. О ней сразу же доложили генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу, которая вызвала у него крайне негативную реакцию. Широкого резонанса "новость" не вызвала по причине своей изначальной несуразности, но она и предназначалась не для широких масс, а для советской партийной элиты. Тем не менее, эта примитивно скроенная "утка" дожила и до наших дней. Об этом "инциденте" с Григорием Романовым написан не один десяток статей, снят почти детективный документальный фильм. У каждого из авторов своя логика рассуждений, четко выстроенные версии обозначенного события. Но во всех этих логических построениях нет главного — анализа времени и места событий.

Теоретически свадьбу в Таврическом дворце в то время мог отпраздновать любой. В советское время в этом дворце в Ленинграде располагалась Высшая партийная школа, в которой была столовая — хозрасчетная организация. По этой причине различные семейные торжества для этой организации были нормой того времени. С музейным сервизом также нет вопросов. Попросить или приказать директору Эрмитажа того времени Борису Пиотровскому (отцу нынешнего директора Эрмитажа Михаила Пиотровского) мог попробовать только сумасшедший. Борис Пиотровский был абсолютной величиной не только в советской, но и в мировой культуре, и в подобных вопросах "надавить" на него не хватило бы власти ни у кого, в том числе и у первого лица города.

Но главным препятствием для подобных действий было общественное мнение города. Многие в то время, оказавшись в многочисленных парках Ленинграда или его пригородов, обращали внимание на пожилых бабушек в панамках, гуляющих по паркам. Стоило какой-либо статуе исчезнуть с привычного места, они тут же начинали серьезные разборки: куда делась скульптура, в какую организацию ее отправили на реставрацию и когда ее вернут на место. Вопросы задавались предельно конкретные и на них требовались точно такие же ответы, с фамилиями руководителей или реставраторов, адресом куда был отправлен культурный памятник.

Глядя на этих людей, вы начинали понимать, что для них есть вещи, которые выше обычных обывательских интересов. Этот культурный код, характерный только для Ленинграда, невидимыми нитями пронизывал всю ткань этого особого города. Игнорировать его не мог никто, включая первых лиц города. По правде говоря, Григорию Романову, уверен, приписываемые ему шалости не могли и прийти в голову. Во время войны он воевал на Ленинградском фронте, был тяжело контужен, обморозил ноги. Не замеченный в пристрастии к роскоши, он знал город, которым руководил, и подобное не смог бы себе позволить даже в теории.

Сам Романов в этой провокации подозревал не своих коллег-соперников по Политбюро, а генерала КГБ Олега Калугина. В конце 70-х годов один из агентов Калугина оказался шпионом, и Юрий Андропов, спасая от разбирательств своего подчиненного, предложил перевести Калугина на должность первого заместителя начальника управления КГБ в Ленинград, но этому решению воспротивился Романов. Авторство фейка Олега Калугина в "Шпигеле" ни доказать, ни опровергнуть сегодня невозможно. Этот малоприятный генерал в своей жизни был способен на многое. Актом остается то, что вброс про "свадьбу" в Таврическом дворце был выполнен сверх профессионально и вовремя.

Во все времена и во всех странах вброс компромата был неотъемлемой частью политической борьбы. В СССР он был не исключением. С конца 70-х годов периодические вбросы были направлены против дочери советского генсека Галины Брежневой. Все они проходили по системе "шести рукопожатий". Компрометирующая информация вбрасывалась через очереди в московских магазинах, и через 24 часа о ней говорила вся Москва, а через неделю она становилась известной во всем Советском Союзе.

С Григорием Романовым эта система сработать не могла. Запускать про него подобные слухи в Москве не имело смысла — это было мало кому интересно. В Ленинграде того времени она бы не сработала — компактность общественного мнения в огромном 4,5-миллионном мегаполисе была удивительной для многих. Всего через несколько дней она бы была опровергнута активной ленинградской творческой интеллигенцией.

Целевая аудитория фейка, запущенного о Григории Романове в то время была другой — высшее политическое руководство СССР. Советский Союз в то время вступал в эпоху глобальных политических перемен внутри страны.

Как смогла повлиять "свадебная" история на политическую карьеру Романова?

Если говорить о фактах экономического развития Ленинграда под его руководством, то факты говорят сами за себя. За 13 лет его руководства Ленинградом в городе появилось 19 новых станций метро. Ленинградское метро не московское, а тем более, не говоря уже о минском. На некоторых станциях, становясь на эскалатор, я успевал прочитать страницу газеты, пока доезжал до схода с него.

При Романове начали строить ледокол "Арктика", собирать тракторы "Кировец", запустили ленинградскую атомную электростанцию, возвели дамбу, забыв о наводнениях. Сегодня в период санкций и связанных с ними проблем в реальном секторе экономики опыт Григория Романова стоит вспомнить хотя бы в разрезе создания техноструктуры машиностроения. Для него стартовой точкой любого производства была сеть профессионально-технических училищ — это фундамент реального сектора экономики. Список хозяйственных достижений у Романова длинный.

На мой взгляд, несмотря на это, стать первым лицом в СССР он не мог не по причине не публичного скандала, связанного с ним, а по причинам другого свойства. Политическим деятелем СССР Романов был только по формальным признакам. По своей сути, подходу к делу это было государственный деятель. Классический технократ, профессиональный судостроитель, он подходил к любому вопросу рационально. В той советской политической системе координат он не мог одержать первенство за политическое лидерство у чистых политиков в Политбюро — Юрия Андропова, Константина Черненко и Михаила Горбачева. У Романова не было опоры в центральном партийном аппарате и среди региональных обкомов партии.

В начале 80-х годов прошлого века вектор развития СССР задавался чистыми политиками, технократам были отведены вторые роли. В той системе координат стать первым лицом в СССР у Григория Романова не было ни одного шанса. Сначала Константин Черненко отодвинул его на вторые роли, а затем Михаил Горбачев в 62 года отправил на пенсию. О Романове вспомнил Борис Ельцин, который своим решением в 1998 году установил для него персональную надбавку к пенсии за выдающиеся заслуги в развитии Ленинграда и создании оборонного комплекса СССР.

Установка мемориальной доски Григорию Романову в Петербурге в 2011 году вызвала неоднозначную реакцию у общественности города. Это нормальная реакция для города на Неве.

Когда в мае 1989 года умер Георгий Товстоногов, театр которого был символом послевоенного Ленинграда, а сам он воспринимался не иначе, как идол, вопрос о месте захоронения в Некрополе мастеров искусств на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры вызвал ожесточенные споры. Количество противников этого решения было сопоставимо с его сторонниками.

Общественное мнение Ленинграда, а сегодня Санкт-Петербурга, никогда не было и не будет единым ни по одному вопросу. В том числе и в отношении людей, которым этот город обязан многим. В этом загадка Санкт-Петербурга, его особый шарм, колорит. Так было и будет всегда.