Как в Чечне учат добровольцев, желающих попасть на спецоперацию

МИНСК, 28 июл – Sputnik, Иван Зуев. Чечня стала хабом для добровольцев со всей России: под Гудермесом в Российском университете спецназа (РУС) они проходят подготовку перед тем, как поступить на службу в силовые подразделения, которые ведут боевую работу в зоне спецоперации на Украине.

В РУС разработан блок новых учебных программ. Раз в две недели учебный центр выпускает 200 человек, обученных и подготовленных к боевым действиям. Подробности о работе РУС – в репортаже Sputnik.

С утра до вечера над полигоном, где добровольцы проходят подготовку, раздаются звуки выстрелов: трескотня автоматных очередей, резкие хлопки снайперских винтовок. Иногда громыхает очередной взрывпакет или попавшая в цель реактивная граната, и где-то на окраине за учебным городком появляется еле заметная дымка.

Территория университета кажется необъятной: она раскинута на несколько сотен квадратных километров. Здесь располагается более десятка стрелковых галерей, отдельных стрельбищ для гранатометчиков и снайперов, целый городок из зданий разной этажности и назначения для отработки штурмов, а также площадки для работы с гранатометами АГС и легкой артиллерией.

"У нас учатся быстрее (чем в армейских частях – Sputnik), у нас они постоянно чем-то заняты. Утром – практические занятия, после обеда начинается теория: информационно-идеологическая, тактическая, огневая, инженерная, техническая, топографическая и медицинская подготовки", – рассказывает инструктор РУС Эльбек Албастов.

Основная задача курса – отработка грамотного взаимодействия и командного духа, а также максимальный настрел из тех видов вооружения, которыми придется пользоваться. Среди инструкторов есть и участники СВО, они активно делятся опытом с добровольцами.

"Основное на войне – чем ближе брат тебе, товарищ боевой, тем ты эффективнее. Мы проводим с ними беседы, занятия, чтобы сблизились, познакомились. А потом уже идет правильное обращение с оружием, чтобы не было ошибок и ранений по глупости", – говорит Албастов.

РСУ не занимается набором и отправкой добровольцев в зону СВО. Его представители подчеркивают это в беседах, об этом же сообщает и сайт учебного заведения. Добровольцы оказываются здесь уже после того, как они подписали контракт на службу.

Добровольческое движение активно развивалось в России с 2014 года, когда пришедшие после антиконституционного переворота к власти на Украине политики объявили о начале Антитеррористической операции (АТО) на территории Донецкой и Луганской областей.

Весной 2014 года на помощь Донбассу пошел поток тысяч добровольцев не только из России, но и со всего мира. По данным Союза Добровольцев Донбасса, до начала СВО в организации состояло 16 тысяч человек, прошедших через службу в республиках Донбасса.

Только за первый месяц после начала СВО, по данным Генштаба РФ, более 23 тысяч человек из 37 стран мира подали заявки на участие в спецоперации, однако в руководстве народных республик Донецка и Луганска им отказали.

Волонтерам, желающим с оружием в руках защитить молодые республики Донбасса, чтобы оказаться в зоне боевых действий, приходилось искать другие пути. Многие поехали на СВО через заключение контракта в Чеченской Республике и так оказались в РУС.

Состав добровольцев – максимально разнообразный. Возраст – от 23 до 49 лет. Есть те, кто уже принимал участие в конфликте на Донбассе и приехал улучшить навыки, есть военные пенсионеры, ветераны горячих точек, есть и те, кто никогда не держал в руках оружие.

К обучению в РУС допускаются только граждане РФ, но среди добровольцев – представители разных национальностей.

Таджик Джамшид прилетел в РУС поздно ночью, утром – уже на плацу. Он еще подростком наблюдал развитие гражданского конфликта в Таджикистане, а в 1997 году служил в таджикской армии, как раз во время очередного обострения. Говорит, что на своем опыте понял, что гражданская война неизбежна, когда происходит разрушение государства, и главное – остановить ее как можно быстрее.

Казах с позывным Хан – явно из когорты военных пенсионеров, хотя признаваться в этом на камеру отказывается. Говорит, приехал помочь, потому что против России на СВО сражается НАТО, а не Украина.

Рядом с ним – товарищ Хана из Башкирии и боец с позывным Поляк. Они обнимаются и задорно смеются, подтрунивая друг над другом.

"Здесь круто, подготовка шикарная, я бы сказал отличная. Да просто посмотри по настроению у народа, видишь, все довольные и улыбаются. Спасибо Рамзану Ахматовичу", – говорит Хан.

У Хана дед дошел до Берлина. У добровольца из Башкирии на Великой Отечественной осталось восемь мужчин из его семьи. "Будьте уверены, и мы не посрамим", – говорит он.

"Как там к нам относятся"? – спрашивают чеченцы у журналистов, когда речь заходит о том, что происходит в зоне боевых действий.

Бойцы переваривают информацию.

"Это потому что у нас была война", – говорит один из них после паузы.

Республика Чечня, в которой почти 20 лет назад шла война, сейчас вносит существенный вклад на полях сражений СВО, а ее руководство взяло на себя заметную долю организационной и медийной нагрузки по сопровождению операции. Это свидетельствует о том, что политика российского государства в плане интеграции разных народов, культур и религий на общей базе оказалась достаточно эффективной, считает белорусский политолог Алексей Дзермант.

"Опыт объединения – можно назвать его имперским, если хотите – это то, что Россия делает хорошо. Конечно, этот опыт отличается от европейского, где мы видим проблемы и с мусульманами, и с интеграцией различных народов. Не зря Рамзан Кадыров называет шайтанами тех, против кого сражаются его бойцы и бойцы СВО. Это значит, на уровне каких-то базовых ценностей, морально этических представлений, у народов России есть общая база. Мы видим, что в регионах России и Северного Кавказа это поддерживают. Я, например, недавно был в Туве и увидел, что аналогичная поддержка есть и со стороны буддисткой части населения России. Люди включаются активно в поддержку армии и идут добровольцами. Это и есть практическое евразийство, которое в России живо, и, на мой взгляд, это то, что делает ее сильной" – говорит политолог.