Ночь с 12 на 13 декабря 1993 года разделила жизнь Владимира Жириновского на две неравные части.
Первая – жизнь простого советского обывателя с высшим образованием, о котором никто, кроме его близких и коллег ничего не знал. Но обывателя действенного, оптимистичного, желающего быть услышанным и признанным. Это тот тип советского оптимиста, который сполна использовал социальные лифты, данные ему перестройкой.
Вторая прошла у нас на глазах. За последние почти тридцать лет Владимир Жириновский стал для всех настолько привычным, что казалось, что он с пеленок оказался в российской политике. На самом деле, никакого политического феномена в карьере Жириновского нет. Это феномен переходного времени, когда практически каждый день появляются новые политики "ни о чем".
Поначалу Владимир Жириновский воспринимался, как один из представителей этого сословия. Но все они канули в политическое небытие, с политического поля исчезли даже те, кто производил впечатление вполне респектабельных интеллектуалов. Жириновский не просто остался, а со временем приобрел все институциональные формы. Многие россияне не могли представить себе Государственную думу без Либерально-демократической партии во главе с Владимиром Вольфовичем.
Выборы в Госдуму РФ 12 декабря 1993 года воспринимались как некая разделительная полоса, которая должна была стать поворотной точкой в истории России и была чертой, подводящей итог трагическим событиям в Москве 3-4 октября того же года. Ночь с 12 на 13 декабря на российском телевидении была объявлена встречей нового политического года. Супруги Максимовы в режиме реального времени сообщали информацию о выборах из Государственного Кремлевского Дворца.
Первые цифры о голосовании, пришедшие с Дальнего Востока и Сибири, ошеломили всех: ЛДПР Владимира Жириновского шла второй, уступая только КПРФ. Шок и страх политического истеблишмента того времени коротко и емко выразил в своем выступлении ветеран политических баталий того времени Юрий Карякин: "Россия, одумайся. Ты одурела".
Владимир Вольфович не стал с этим спорить и с детской непосредственностью бросился сообщать своим политическим соперникам о тех карах, которые ждут их, когда он придет к власти. Его на самом деле в то время боялись. Боялись его непредсказуемости и не знали, что с ним делать. Мысль о том, что такой человек возглавит Россию, у многих в то время вызывала судороги.
Жириновский все это знал и понимал. Его это веселило и забавляло, он с новой энергией продолжал делать то, от чего многим становилось дурно. Уровень эпатажности Владимира Вольфовича просто зашкаливал. Он подрался с депутатом Марком Горячевым в думском буфете, облил соком Бориса Немцова в прямом эфире передачи "Красный квадрат" Александра Любимова, во время драки в зале заседаний таскал за волосы депутата Евгению Тишковскую. Много лет спустя депутат Тишковская будет вспоминать о той первой Государственной думе, которая проработала только переходные два года, как о самой профессиональной с точки зрения политики.
Жириновского считали безбашенным и непредсказуемым, а стиль поведения не только в парламенте, но и за его пределами – болезненно непристойным и ненормальным. На самом деле это была нормальность в том виде, какой принес в публичную политику Владимир Вольфович. Он сделал одну простую вещь – убрал табу с любых тем. Это было новым и необычным для всех нас, привыкших к политической чопорности.
С точки зрения обычного человека это выглядело как понижение нравственной планки во взаимоотношениях между людьми. Но речь идет о политике, претендующем на общественное признание. Жириновский подобным образом стирал все грани между собой и людьми. Каждой социальной группе он говорил то, что она хотела услышать.
Избиратель Владимира Жириновского был отнюдь не люмпен, как это принято считать. Это была достаточно образованная публика, которая на волне перестроечных реформ и последовавших за этим социальных катаклизмах оказалась в маргинальном положении. Жириновский выступал для нее своего рода психотерапевтом. Другого от него в той ситуации и не требовалось.
Уникальность Владимира Вольфовича состояла в том, что участвуя во всех президентских компаниях, начиная с первых выборов президента России в 1991 году (он пропустил только президентские выборы 2004 года), он понимал, что никогда не сможет на них победить. Более того, ему должность первого лица в России была не нужна. Им двигала логика политического бизнеса. Он хотел задавать вопросы, а не отвечать на них. Он хотел ставить проблемы, но не знал, как они должны решаться. Его ниша и его потолок в политике – лидер парламентской фракции – вполне устраивала его во всем. Устраивала она и власть. В отсутствие журналистов и телекамер он был системен и последователен, во всем знал свое место. Это был фундаментально образованный человек с редкой природной политической интуицией.
В умении подстроиться под политическую ситуацию, мгновенно изменить свою позицию и при этом остаться в глазах широкого общественного мнения последовательным Владимиру Жириновскому не было равных. Главным для него было остаться в политическом поле, не взирая ни на какие политические катаклизмы и изменения. Он был и останется в истории классическим политиком подобного типа.
Что осталось после Владимира Жириновского для историков и потомков? Какие политические свершения будут засчитаны ему в плюс или минус? Никаких. В нашей памяти он останется как человек-трибун, человек-партия. Каждый из нас будет вкладывать в это свое видение и свои ощущения. Но едины мы все в отношении Владимира Жириновского будем в том, что он останется в нашей памяти цветом непредсказуемого времени перемен. Он первым не только из российских, но и европейских политиков опроверг прописную истину – один в поле не воин. И этого для одного политика более чем достаточно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции