Звезду Героя Василий Сергеевич получил в 23 — за мужество и подвиг, совершенный в Финскую кампанию, а потом были Великая Отечественная, сражения, ранения и другие награды, боевые ордена Красной Звезды и Отечественной войны.
Пулеметы на лыжи — и 30 километров пешком до фронта
Страх был и в Финскую, и в Великую Отечественную, признавался ветеран. И крови было много в обе кампании. Но в Финскую еще было очень холодно и много снега, проваливались по пах.
Он не планировал делать военную карьеру, работал агротехником. Но в 1939-м прямо из отпуска его забрали в армию. Говорит, в пулеметчики попросился сам, освоил "Максим".
"5 декабря у нас была присяга в Горьком. А 12 декабря — в вагон, и поехал. Куда едем, не знаем. Никто нам не говорит. Только в Ленинграде сказали, что едем на фронт: пулеметы на лыжи — и пешком 30 километров до фронта", — рассказывал Василий Сергеевич.
Снег, холод, сложный ландшафт и мощные оборонительные укрепления — доты, противотанковые надолбы и другие неприступные хитрости линии Маннергейма, все это существенно осложняло тогда продвижение вперед советских войск.
Но именно в Финскую кампанию 23-летний Мичурин стал героем. Остался по сути один с тремя пулеметами против наступающих финнов и сумел удержать рубеж.
Подвиг
Там же как было: или они тебя заберут, или я их не пущу, объяснял Мичурин. Их взвод (3 расчета, 15 человек) должен был выдвинуться на передовую и сдерживать наступление противника. По дороге ранили командира, и Мичурин оказался за старшего.
"Расположились. Справа Хмельницкий, я в центре, слева — Окунев. Слышу, часа в два ночи Хмельницкий открывает огонь из пулемета, пострелял и смолк. Смотрю: по траншее бежит его второй номер: Мичурин, помоги, пулемет заело. Я туда, действительно — перекос патрона. Я говорю: "Давай новую ленту". Поставил ее, хлопнул крышкой, рядом рванула мина — и полголовы у Хмельницкого нету. Я стрелять, и тут же в 30 метрах финнов положил — будь здоров сколько. Они отошли от этой точки и пошли на левый фланг, где Окунев. Окунев открыл огонь и замолк. Думаю: что такое? Бегу туда, а Окунев погиб, я сразу же здесь открыл огонь. И вот так в течение 2-3 часов постреляю тут, перейду к другому пулемету", — делился воспоминаниями Василий Сергеевич.
Таким образом он сумел отразить порядка шести атак. Когда подоспела подмога, в живых были только двое: Мичурин и еще один боец — серьезно раненый Александр Королев.
Задачу они выполнили: прорвать оборону и замкнуть вокруг советского батальона кольцо финские войска тогда не смогли.
Кремль и обгоревшая шинель
Война с Финляндией закончилась 13 марта 1940 года, а 7 апреля, когда Мичурин был в наряде, чистил пулеметы, его срочно вызвали к комиссару батальона.
"Вдруг бежит солдат и кричит во всю Ивановскую: "Мичурин, к комиссару на политинформацию!" Я подымаюсь. А тут вся рота вскакивает, меня под руки и "Ура!". Я обалдел: в чем дело, что такое. Кричу: "Вы меня уроните". А комиссар говорит: "Ничего-ничего, Василь Сергеевич. Поздравляю тебя с высокой наградой. Вы — герой Советского Союза. Указ опубликован сегодня в газете". Я не поверил — я ж не летчик, не танкист, а рядовой солдат-пулеметчик, этого не может быть", — вспоминал Мичурин.
На вручение Звезды Героя его собирали всем полком. Нашли новые "хорошие темно-синие бриджи, суконную гимнастерку и хромовые сапоги".
"Конечно, всем полком одевали, а что вы думаете. С Финской войны половина шинели обгорелой была у меня", — отмечал Василий Сергеевич.
Кремль его очень впечатлил. "И живой Калинин!". Мичурин же до этой поездки председателя президиума Верховного Совета СССР видел только на фотографиях в газетах.
"Когда видишь его, его рукопожатие — это уже другое чувство. А страшно, знаете, было, когда слово представили. Я третий получал награду, и мне сразу предоставляют слово, а я что — солдатик был, 23 года", — вспоминал ветеран.
С волнением он тогда, конечно, справился, как справлялся с гораздо более сложными чувствами на войне.
"Страх всегда был — и в Финскую, и в Великую Отечественную. Нельзя говорить, что бесстрашно было. Было страшно. Но надо было перебороть страх и выполнять задачу", — признавался Василий Сергеевич.
С карабинами против немецких десантников
Великая Отечественная застала Мичурина в Минске, он был к тому времени курсантом Военно-политического училища.
"23 июня наша рота курсантов была направлена в Уручье на полигон отражать десант немцев. Хорошо, что они не высадились, а то побили б нас. Ну что мы с учебными карабинами против десанта, ни пулеметов, ни автоматов, ничего не было", — вспоминал ветеран.
Бывшие курсанты помогали выбраться из разгромленного Минска испуганным местным жителям, воевали под Смоленском и Ярцево. Под Ярцево Мичурина серьезно ранили. Подлечившись, он вернулся на фронт.
"Вызывают меня в Москву, в политуправление ЦК, говорят: "Василий Сергеевич, мы вас хотим послать на Урал, в Уральский округ". Я говорю: "Вы что, с ума сошли. Никуда я не поеду. Я молодой, опыт службы имею, оставьте меня, пожалуйста, в любом подразделении, любой части, но только на фронт". Так я попал на 1-й Белорусский", — рассказывал Мичурин.
В составе 128-го стрелкового корпуса 28 армии он освобождал Барановичи, Брест, брал Кенигсберг и Берлин, а потом еще до 13 мая 1945-го теснил немцев в чешских лесах.
"Эта группировка — юго-западная — она не подчинилась Акту о капитуляции. Это было около 100 тысяч солдат и офицеров. Так что 9 мая победу мы не праздновали. Вот когда уже кончили бои, тогда уже пошли банкеты. Чехи нас хорошо приняли", — рассказывал ветеран.
И о любви
Любовь в войну, конечно же, была. Он, к примеру, свою встретил в госпитале. Молоденькую женщину-фельдшера обязали ухаживать за раненым бойцом, следить за выполнением предписаний.
"Начальник госпиталя приказал ей смотреть за мной, чтобы своевременно лекарства принимал и так далее. Она это дело делала. А потом поцеловались. И я вылечился", — вспоминал ветеран.
Его Полина потом нашла его в Москве, они расписались, и Василий Сергеевич уехал на фронт.
Они прожили вместе долгую послевоенную жизнь, вырастили двоих сыновей. В 1989-м его Полина ушла, а он продолжал жить и участвовал в заседаниях ветеранской организации, не отказывал в интервью журналистам и приходил на встречи со школьниками.
"О войне надо помнить и надо говорить, хотя бы ради тех, кто воевал. Потому что они — герои — отдали жизнь", — убежден герой Советского Союза.