По масштабу внутренних противоречий и иррациональности политических поступков в истории России ХХ века фигуры, равной Борису Ельцину, нет. Можно представить человека, который говорит о себе: "Я – ленинец", "я – сталинец", "я – горбачевец". Но никогда и ни при каких обстоятельствах вы не услышите "Я – ельцинец". И в этом сопоставлении исторических лидеров лежит вся драма той эпохи – эпохи Великого Разлома – и лично Бориса Ельцина.
Созданный для власти
Он был чужим для либералов, для консерваторов и коммунистов. Его критиковали все и всегда, не принимая практически ни одного его политического решения, подчеркивая непредсказуемость и даже вред их последствий, ни разу при этом не предложив собственной внятной и понятной всем альтернативы. И для своих сторонников, и для своих оппонентов в 90-е годы прошлого века Борис Ельцин был тем стержнем, вокруг которого формировалась и крутилась политическая жизнь не только России, но и всего постсоветского пространства. Других альтернатив в России в то время не было.
Его считали крайне властолюбивым человеком. Это правда, но не вся. И по внешним данным, и по внутреннему миру этот человек был создан для власти. Таких людей, как говорят в народе, хоть в ватник одень, все равно выглядят большими начальниками. Власть как высшая субстанция в человеческой деятельности была абсолютно органичной для Бориса Николаевича, она была его вторым "я".
В природе власти для него не было мелочей. "Не так сели, пересядьте", сказанное им на заседании правительства, когда он приказал пересесть тогдашнему премьер-министру Сергею Степашину, было не просто знаком или символом. В переводе с обычного на бюрократический язык это означало, что каждый должен был знать свое место во властной иерархии. И в этих вопросах никакой самодеятельности у высшего чиновничества быть не могло.
Жесткость и великодушие
Человек потрясающего жизненного фарта, которому везло всегда и во всем, Борис Ельцин наверняка если не знал, то на уровне интуиции понимал свое предназначение. В юности и в молодости не раз и не два он мог просто погибнуть – экстремальных ситуаций в его жизни хватало. Но всегда без страха он шел вперед напролом при любых обстоятельствах.
Судьба хранила его и многое прощала даже в те времена, когда он стал большим начальником. В 1966 году в Свердловске рухнул новый, только что построенный дом. Московская комиссия, приехавшая разбираться с ЧП, пришла к выводу, что причиной обрушения стало низкое качество бетона местного домостроительного комбината. Было принято решение наказать директора. Но наказывать строго не стали: комбинат к тому времени построило треть жилья во всем городе, а директор комбината был представлен к ордену Ленина. Было принято решение снизить уровень награды и вместо ордена Ленина наградить орденом "Знак Почета". Звали директора домостроительного комбината Борис Николаевич Ельцин.
Этот урок, полученный им в Свердловске, не прошел даром. Ельцин понял, что власть должна быть и великодушной. Он был жестким политиком, но не жестоким. Все его политические оппоненты событий августа 1991 и октября 1993 года, которые в случае победы над Ельциным наверняка поставили бы его к расстрельной стенке, смогли вернуться в политику. Кто-то стал депутатом, кто-то – министром, а первый и последний вице-президент России Александр Руцкой при Борисе Ельцине затем стал и губернатором Курской области.
Этот ельцинский феномен – не замечать, быть великодушным и прощать – имел свою глубинную природу. На уровне интуиции Борис Ельцин знал, что схватка за первый пост в стране может быть только один раз, проигравший навсегда выбывает из высшей политики. Такова природа российской власти. И за всю тысячелетнюю историю она ни разу не давала сбоев. Его побежденные политические соперники переставали быть для него конкурентами. Ельцин просто переворачивал эту страницу своей жизни и шел дальше.
Сильный президент ослабленной в то время страны
Реформатор и разрушитель в одном лице – это было нестерпимо много для одного человека. Ельцин понимал, что та система, в которой он вырос и которая его создала, для реальной жизни стала непригодной. Какой должна была стать новая? Этого в то время никто не знал. В достижении своей главной цели – построить новую Россию – он никогда не был готов отступить. Но при этом внешние обстоятельства были таковы, что всегда уступать приходилось.
Он был сильным президентом очень в то время слабой страны. Внешние игроки, точнее сказать, внешние условия, созданные ими, когда у России не было денег ни на что, заставили Ельцина пойти на приватизацию нефтегазового комплекса, что не входило в планы руководства страны того времени. А чтобы все шло гладко, к требованиям внешних игроков прилагался и персональный список людей, которых нужно было назначить на ту или иную должность в российском правительстве.
Но все эти вопросы решает время. Личной трагедией для Бориса Ельцина стала война в Чечне. Он искал, но так и не смог найти ответа на вопрос, где тот баланс, который уравновешивает права человека и права государства. Увы, и сегодня на подобный вопрос ни у кого нет ответа.
Долг "по душе"
Подчеркнуто вежливое, предельно жесткое обращение ко всем на "вы" со стороны Бориса Ельцина было, по мнению многих, желанием при всех обстоятельства оставаться самим собой. Но мне думается, что, кроме всего прочего, попытка выдержать дистанцию с окружающими отражали внутренний мир великого, но в то же время очень одинокого человека.
Перезахоронение останков последнего российского императора Николая II и членов его семьи в июне 1998 года, через восемьдесят лет после расстрела царской семьи в Ипатьевском доме в Екатеринбурге, было для Бориса Ельцина его личным проектом. В середине 70-х, занимая пост первого секретаря Свердловского обкома КПСС, по распоряжению из Москвы он был вынужден отдать приказ снести этот дом. По службе свой долг он выполнил, по-другому в то время и быть не могло. Но долг памяти "по душе", долг покаяния перед невинно убиенными и свое личное раскаяние перед Создателем он должен был отдать. И он его отдал.
Эпоха Ельцина была не только временем испытаний и разрушения. Эта эпоха была временем колоссального интеллектуального усилия, поиска своего места в этом непростом мире. Это было время огромных разочарований и открытий.
Борис Ельцин во всех возможных и невозможных ситуациях всегда проходил по краю, но тот предел, за которым начинается бездна, знал и чувствовал всегда. При всех его ошибках и несуразностях той нашей жизни мы должны быть благодарны ему за то, что распад великой страны прошел для всех нас относительно мягко. На силе воли, через "не могу", давайте быть честными, ему удалось обуздать стихию, и все мы не пошли по югославскому сценарию. В ядерной стране этот вариант был бы для всех вселенской катастрофой.
Последние мемуары Бориса Ельцина называются коротко и емко – "Президентский марафон". Время добавляет к этому только одно – Борис Ельцин прошел его со спринтерской скоростью.