Вообще-то на олимпийские футбольные матчи в Минск ждали больше гостей, точнее – гостей из гораздо большего числа стран.
Олимпиада-80 – это были первые игры в Восточной Европе, впервые в социалистической стране. Основные соревнования принимала Москва, но было и несколько городов-спутников, в том числе и Минск, где наравне с Киевом и Ленинградом должны были пройти отборочные и четвертьфинальные матчи по футболу.
Но в 1979-м СССР ввел войска в Афганистан, и ряд стран, как тогда говорили – капиталистических, отказался присылать свои делегации на игры.
В итоге англо- и франкоговорящим переводчицам минского "Интуриста" пришлось в спешном порядке осваивать новые языки, преимущественно стран соцлагеря. Людмиле Васильевне Костюкович тогда достался румынский.
"В Москве, где был центр "Интуриста", планировали потоки, распределяли: из каких стран и куда будут ехать туристы, где будут размещаться в отелях и так далее. И нам взамен англоговорящих, которые должны были приехать, почему-то дали Румынию. Усилили чехами и поляками, потому что соседи", – рассказывает Людмила Васильевна.
Преподавателя румынского нашли среди местных молдаван. На все про все было несколько месяцев.
"Я не могу сказать, что нас научили румынскому. Но все мои румынские группы меня понимали, когда мы ездили на экскурсию", – признается она.
Фирменную "интуристовскую" экскурсию по городу специально к Олимпиаде-80 нарастили еще и маршрутом "Минск спортивный".
Подготовка ко встрече гостей шла года полтора, говорит Людмила Васильевна. Но шла в рабочем порядке. Ее коллега, Ирина Николаевна Демьянова, которая в те олимпийские дни сопровождала туристов из Чехословакии, о ней толком даже не смогла и вспомнить.
"Мы так были вышколены в "Интуристе", что особой подготовки и не нужно было. Может, она формальная и была, но я ее не очень запомнила. Просто для примера, как нас готовили и что требовали: работала в "Интуристе" дама, которая отвечала за идеологию. На каком-то собрании она говорит: "Я стояла сегодня у выхода, наблюдала, как гиды идут в автобус к туристам, и ни один не шел со свежим номером "Правды" в руке". Она говорила это искренне... Так было каждый день", – рассказывает Ирина Николаевна.
Как работалось и чем запомнилась переводчицам "Интуриста" Олимпиада-80 в Минске, Sputnik и расспросил собеседниц – гида-переводчика с многолетним стажем Людмилу Костюкович и директора программ неигрового кино международного кинофестиваля "Лiстапад" Ирину Демьянову.
Миссия переводчика
Звучит удивительно, но работа на Олимпиаде мало чем отличалась от стандартного сопровождения интуристов до и после июля 1980-го. Структура "Интурист" была создана еще в 1929 году для того, чтобы показать иностранным гостям первое в мире социалистическое государство с лучшей стороны, напоминает Людмила Васильевна.
Соответственно людей, которых допускали к работе с иностранцами, подбирали очень тщательно.
"Это было настолько ответственно – интуристу принадлежали лучшие отели в Советском Союзе. Если советских туристов возили в маленьких ЛАЗиках, то мы ездили на "Икарусах". Мы были белая кость, голубая кровь. Потому что надо было Советский Союз показать как лучшую страну в мире", – рассказывает Людмила Васильевна.
К моменту Олимпиады она отработала в "Интуристе" уже пять лет. Говорит, работы было очень много. Работали день и ночь – одна группа уезжает, вторая приезжает. Чаще всего ехали из ГДР и Польской народной республики. Минск то и дело встречал так называемые "Поезда дружбы" – 12 вагонов с туристами из соцстран.
"Представьте, что в 79-м году у меня за год было только 14 отгулов. Такой был поток туристов. Причем все было отработано до мелочей: в структуре "Интуриста" была служба встреч и проводов, отвечающая за багаж. Ни один турист никогда свой чемодан в руки не брал. Они выходили из вагона, ставили на перрон, приезжала специальная служба, и человек находил свой багаж уже в отеле, в холле", – рассказывает Людмила Васильевна.
Гости, которые приезжали в те олимпийские дни, тоже мало чем отличались от привычных групп.
"Разве что было больше мужчин, чем женщин. И они ходили на футбол. В Минске были же четвертьфиналы. Другое дело в Москве, на финалах. Мне рассказывал коллега, который снимал Олимпиаду, они готовили репортаж с соревнований по бегу с барьерами, бежал советский спортсмен, это была его последняя Олимпиада, последние надежды, и… он падает. Он заплакал. Да таких примеров в большом спорте, наверное, немало. Но начало соревнований, первые матчи… В Минске все было спокойно... Во всяком случае, я страстей не помню", – признается Ирина Николаевна.
Атмосфера в городе
Какой-то эйфории в городе в те дни не было, но чувство сопричастности было, признается Ирина Николаевна.
"В день открытия все было перекрыто, люди собирались на площадях, вокруг памятников, некое бурление ощущалось... Приятное довольно чувство, что ты в форме, выделяешься как-то, подходили спрашивали: "А это у вас такая форма? В такой форме пойдет сегодня вечером наша команда в Москве?" Вокруг олимпийской формы, по-моему, всегда интерес существует... Но не больше", – рассказывает Ирина Николаевна.
Девушкам-переводчицам специально к Олимпиаде сшили костюмы – пиджаки и юбки из небеленого льна, выдали босоножки в тон и красные блузы. Но ни у одной из собеседниц Sputnik фотографий тех дней не сохранилось – говорят, было слишком много работы, не до фотосессии.
"Еще помню, что усилили всякого рода охрану. На каждом этаже в гостинице сидел человек в костюме, чаще всего серого цвета. И туристы смеялись: "Мы все понимаем, но их очень жалко. Когда они спят? Мы утром идем на завтрак – они уже сидят, мы поздно вечером возвращаемся – они сидят". Причем сидит один и тот же", – рассказывает Ирина Николаевна.
Еще ей почему-то запомнилось тревожное выражение на лице начальника на входе на стадион "Динамо".
"Тогда еще не было слова "провокация" в ходу – но вот каких-то беспорядков очень боялись. Людей на открытии и на каких-то топовых для Минска матчах было очень много. Никто не приходил за час, все прибывали в одно и то же время – минут за 15-20. Как-то я шла рядом с одним из интуристовских начальников и поймала себя на мысли: у него на лице был жуткий страх, сильное волнение. Он все время смотрел по сторонам, чтобы не дай бог чего не случилось. Помню, тогда еще подумала: чего они боятся – все же нормально. Что тут может случиться?! Но, может, это был профессиональный страх, может, его личный, но вот это врезалось в память", – рассказывает Ирина Николаевна.
С приездом большого числа иностранных туристов больше свободы в те дни на улицах Минска точно не стало, это подтверждает и Людмила Васильевна. Все службы были брошены на то, чтобы не дай бог ничего не произошло. Но и какой-то напряженности не было. Ей запомнилась праздничная атмосфера на улицах – много людей, украшенный город, это было это не просто 22 июля 1980 года, а как на 1 мая или 7 ноября.
"10 дней это все длилось, а потом центр внимания был перенесен, конечно, в Москву... Но в те дни мы тоже почувствовали, что и от нас кое-что зависит: чтобы люди, которые приехали на эту олимпиаду, смогли увидеть спортивный праздник. Мы, интуристовцы, в душе очень большие патриоты – нам хотелось, чтобы те, кто побывал в Минске, а потом поехал в Москву, запомнил наш город. Чтобы Минск перебил своим приемом, вниманием, душевностью впечатления о Москве. Очень хотелось вот этого", – рассказывает Людмила Васильевна.
Гастрономический праздник
Одно из самых ярких воспоминаний об Олимпиаде-80 у собеседниц Sputnik – гастрономическое. Минчане узнали, что, помимо лимонада "Буратино", существует "Пепси-кола", а колбаса бывает не только "Докторской".
"По части продуктов Олимпиада была в каком-то смысле открытием. Это была очень живая тема. Потому что даже в Минске появлялись финские ликеры невиданной красы: то банановый, то клюквенный, то еще какой-то. Появились джемы... Наверное, они были и в магазинах, на прилавках я их не видела, но на столах было. Наши операторы как самые долгожданные сувениры везли из Москвы детям маленькие бутылки фанты, колы. А здесь я финские продукты помню", – смеется Ирина Николаевна.
"Впервые к Олимпиаде появились йогурты. Представьте, 1980-й год! Люди вообще не знали, что это такое. "Пепси-кола", финская колбаса в вакуумной упаковке – это были вообще такие чудеса. Тут вареной "Докторской" колбасы не всегда после работы можно было купить, а тут такое... До этого сырокопченая колбаса подавалась только на какие-то банкеты, когда высокие делегации приезжали по партийной линии, и по линии горисполкома. На приемах мы это видели, когда работали переводчиками, но так, чтобы в ресторане, в меню – такого раньше не было", – делится воспоминаниями Людмила Васильевна.
Изменились и бутерброды в интуристовских кафе: если раньше на них помещались два-три кусочка колбасы, то в дни Олимпиады они стали выглядеть гораздо весомее.
"Мы узнали, как должны выглядеть бутерброды в кафе. И колбасы на них стало больше, и сыра стало больше... При этом рецептура не поменялась, и цена не поменялась", – рассказывает Ирина Николаевна.
Непростые туристы
Помимо сопровождения гостей на стадион, переводчицы показывали им Минск, возили на экскурсии – к памятникам Ленину на одноименной площади и в парк Янки Купалы, мимо стекляшки ВДНХ. Обязательным было посещение дома-музея 1-го съезда РСРП и площади Победы.
"Потом экскурсия продолжалась по новым микрорайонам. Рассказывали о жилищном строительстве Беларуси. Минские микрорайоны Восток – Уручье - Зеленый луг были признаны одними из лучших в СССР, потому что впервые наши архитекторы предложили комплексную застройку. То есть, если сдавали дом в эксплуатацию, тут же в шаговой доступности были детские сады, школы и обязательно – зеленая зона. Этого не было нигде... И мы проезжаем, а там пруды, ивы, люди загорают – это же был июль. Народу нравился, очень нравился Минск", – вспоминает Людмила Васильевна.
"Олимпийских" туристов возили еще и по спортивным объектам – показывали стадионы "Динамо" и "Трактор", Дворец спорта.
"С точки строения спортивных объектов ничего туристов, наверное, не впечатляло. Все ожидали только результатов матчей", – признается Людмила Васильевна.
Несмотря на экспресс-курс румынского, сложностей в общении не возникало. Тем более, что сопровождающий группы чаще всего оказывался выпускником одного из советских вузов и владел русским – чуть что, мог помочь с переводом. Небольшие сложности возникали порой с польскими туристами. У них вопросы были не столько о спорте, сколько о "социализме".
В то время в Польше уже начала оформляться "Солидарность", которая позже стала основной движущей силой всех преобразований в этой стране.
"Поляки, как сейчас, так и тогда, были из тех туристов, кто задавал больше всего вопросов. И не забывайте, что у нас с ними общая история. Это о-о-очень нелегкие туристы. Они уже в те времена задавали неудобные вопросы. И во время Олимпиады тоже – ехали те же люди. О чем спрашивали? Много было политических вопросов. И о Сталине, и довольно ли вы, что партия всем руководит, и зачем вам это?.. Но у нас же проводились специальные семинары, где мы рассказывали, какие вопросы нам задают. А люди из обкома партии нас учили, как на такие вопросы отвечать", – смеется Людмила Васильевна.
Был ли шанс у них – на фоне праздничной олимпийской атмосферы в том июльском Минске – влюбиться? Говорят, ни малейшего.
"В наших службах – не дай бог. Этот человек сразу бы был уволен с работы, и все. Я думаю, конечно, ничто человеческое людям в те дни было не чуждо... И детки, думаю, в Минске после Олимпиады тоже родились. Но в наших службах это просто было невозможно", – призналась Людмила Васильевна.
Читайте также:
- Леонид Тараненко об ОИ-80: за "бронзу" отчисляли из сборной СССР
- Алехин: Олимпиада-80 в Москве была человечной