Анастасия Шороп осталась сиротой в 13 лет. Вдвоем с младшей сестренкой девочки оказались в приюте, потом – в детских домах семейного типа. О том, каково это – жить в интернате и какими бывают приемные родители, Анастасия откровенно рассказала Sputnik.
Маму мы очень любили
Когда мне было 13, наша семья переехала в маленькую деревню под названием Мышанка. У нас были долги. Поэтому мы обменяли квартиру в Мозыре на жилье в глуши. Таким образом взрослые решили тогдашние финансовые проблемы. Но, как оказалось, проблем меньше не стало.
Наша семья в то время состояла из мамы, бабушки, моей младшей сестренки и меня. В деревне надеялись начать жизнь с чистого листа. Но мама не могла найти работу. Зато нашла мужчину и переехала к нему. Нам он не понравился, и мы с сестрой остались у бабушки с ее мужем.
Мы очень любили маму. Она к нам часто приходила, готовила еду. Но потом она стала выпивать. Появились подруги по этому делу.
Однажды к бабушке пришла моя классная и предложила оформить опеку. Сказала: "Бабушка будет вашим опекуном и за это будет получать деньги".
Нам все красиво расписали. Мы обрадовались: деньги для нас были не лишними. Потом был разговор с органами опеки.
Бабушка спросила, за какое время будут оформлены документы. Ей ответили: за полгода. "А пока дети побудут в приюте".
Воспитатели на нас отрывались
Когда стали оформлять документы, маме поставили условие – закодироваться и найти работу. Она вроде была согласна. А потом совершила самоубийство.
Органы опеки стали пристально изучать семью. Выяснилось, что у бабушки остался год до пенсии. Ее муж нам не был родным дедом. Так мы и застряли в этом приюте.
Там пробыли шесть месяцев. Мне на то время было 14 лет, сестре моей – 13. Нас не обижали – мы были довольно взрослыми, но мы видели, как жестоко обращаются с маленькими.
Маленькие детки, понимаете, лезут всюду. Им сложно что-то объяснить. Им долго не объясняли – били. Как-то несла повар еду. Котлета упала на пол. Она, не задумываясь, подняла ее и положила в детскую тарелку. И дети это ели – кушать-то хочется.
Пребывание в приюте до сих пор вспоминаю с содроганием. Нас стригли налысо. Постоянно оскорбляли, унижали. По ночам плакали все…
Позже мы узнали, что у повара были проблемы с дочкой и она вымещала свою злость на маленьких детях. Очень сильно орала.
Не скажу, что детей били, но трясли ужасно. Трясли до такой степени, что одна девочка начала заикаться.
Указывали наше место
Бабушке мы ничего не рассказывали. Мы понимали, что не надо ее лишний раз волновать. Ей и так приходилось очень тяжело.
Через какое-то время нам сказали, что в семью вернуться не получится. Нас хотели отправить в детский дом семейного типа в Петрикове.
Я, когда узнала, что есть выбор между интернатом и детским домом, сказала: никакой другой семьи мне не надо. Меня уговаривали, мол, в интернате будет хуже, чем в приюте. Потому что там дети старше – бить будут уже меня. Говорили, что моя сестра будет сильно переживать, если меня будут бить. Я сдалась.
Первое время бабушка приезжала к нам в детский дом. Потом она заболела и вскоре умерла.
В семейном детском доме нам совсем не нравилось. Семейной обстановки там не было. Люди просто выполняли свою работу: покормили, в школу отправили, встретили, уроки проверили. Отметки у нас были слабые, в отличие от родных детей. Поэтому нас часто ругали. А наказывали тем, что не пускали на речку, на улицу.
В той семье было четверо родных детей. Нам постоянно указывали на наше место. Помню, их дети смотрели мультики. Я предложила: давайте посмотрим кино. Мне прилетело: "Кто ты такая?"
Относились к нам жестоко. Бывало, что и били.
От нас хотели сбежать
Кормили нас хорошо, а вот одевали – не очень. Я ходила в той одежде, которую привезла из приюта. Моя школьная форма была такая старая, что стыдно было ходить в ней. Думаю, в школе со мной не хотели общаться из-за неопрятного внешнего вида.
Через какое-то время в приемной семье начались проверки. Выяснилось, что воспитатели присваивали себе деньги, которые получали на нас. Они купили себе дорогущую машину. Об этом узнали в отделе образования, и воспитателей быстренько уволили.
Через месяц нам нашли новых воспитателей. Но в новую семью не хотелось. Мы уже никому не верили. И в новой приемной семье приживаться не собирались – мы вели себя так, чтобы от нас побыстрее отказались. Мы им мстили – совершенно непонятно за что. Мы оставляли включенным газ, чтобы дом взорвался. Издевались над родной дочкой наших воспитателей. На второй день от нас уже хотели отказаться.
Но нашим воспитателям хватило мудрости не сделать этого сразу. Нас собрали на кухне и сказали: "Берите записки, пишите анонимно, что бы вы хотели. Одежда, завтраки…"
Вот так мы вместе и остались. И быстро забыли, что такое – когда в семье покрикивают, когда грубят, когда заставляют отдельно смотреть телевизор.
Боялись снова довериться
Наши воспитатели переехали в Петриков из деревни. Жили мы в частном секторе. Воспитатели привезли с собой все хозяйство – свиней, кур. Быстро для них соорудили сарайчики.
Они для нас очень старались – закололи свинью. В холодильнике стало много еды. А затем купили ящик мандаринов и ящик йогурта.
Мы такое видели впервые. Но настолько боялись довериться, что все равно ждали подвоха. Потому что настолько хорошо не может быть...
Нас постепенно стали приобщать к хозяйству, появились общие дела. Нас, приютских, в семье было семеро. Каждому выделили свою грядку. Ты уже сажал все, что хочешь. Это было твое богатство. И интересно, и полезно для семьи.
Взялись за школу. Высоких отметок от нас не требовали. Мы учились по возможности. В то же время мама убеждала меня, что я личность, что я хорошая девочка. И вы знаете, у меня стали появляться дипломы, благодарности. Я стала лучше учиться.
Если вы обратили внимание, я назвала ее мама. Потому что для нас они стали близкими людьми.
Хотя они не просили нас называть их мамой и папой – мы это сделали сами. Однажды приехала проверка. Родителей спросили, как они относятся к тому, чтобы их называли мама и папа. Они ответили: "Да никогда, чтобы мы насильно заставили".
Свои среди чужих
Я была первая выпускница детского семейного дома. Но я выходила из семьи.
Поступила в архитектурно-строительный колледж в Могилеве. Причем хотела окончить обычное ПТУ, но мама сказала: "Ты сообразительная, попробуй для начала лицей". Поступила в лицей, потом в колледж. Это очень престижное заведение.
Всю учебу мама помогла с деньгами. Но самое важное для меня случилось, как только я уехала. Через неделю звонит мама и спрашивает: "Ну что, доча, домой приедешь на выходные?". Я не понимаю: а разве можно? Я же выпустилась. "Конечно, мы тебя ждем", – отвечает она.
Я впопыхах собрала вещи и поехала… домой! Мы сели с мамой и как близкие люди поговорили. Она тогда сказала очень важные для меня слова – "Ты наша дочь, несмотря ни на что".
Мы приезжаем к ним все время. И они нам помогают. У меня родилась дочь. Мама считает ее своей внучкой.
Нам с сестрой очень повезло. После разочарования в первой семье вторая стала для нас настоящим подарком.
Я иногда думаю, какой была бы наша жизнь, если бы мама была жива. Конечно, у меня есть на нее обида. Как же она могла, почему ничего не объяснила нам, просто ушла?
Мне кажется, в нашей жизни все можно исправить. Я люблю эту жизнь.
После вторых родителей не могу уже представить, хуже было бы или лучше. Они все затмили собой.