Ветеран войны, гвардии майор медицинской службы в отставке Александр Халатрян, который в годы войны в Афганистане спасал советских солдат и офицеров, ныне является заместителем председателя областной организации десантников и членом совета Витебской городской организации "Братство" Белорусского союза ветеранов войны в Афганистане.
Накануне 30-летия со дня вывода советских войск из Афганистана и открытия памятной доски в витебской средней школе №4 в честь одного из ее выпускников, погибшего на войне, корреспондент Sputnik Павел Вур побеседовал с Александром и узнал, как часто врачу в Афгане приходилось участвовать в боевых действиях и каким оружием пользовались "духи".
"Я не знал случаев открытого отказа от поездки в Афганистан"
"Я кадровый военнослужащий, в 1984 году окончил Военно-медицинскую академию имени Кирова в Ленинграде по специальности "военный врач, лечебно-профилактическое дело", то есть я мог быть и санитарным врачом, и лечебным, и даже патологоанатомом. Причем учился на факультете подготовки врачей сухопутных и ракетных войск, во взводе врачей для ВДВ", – начал разговор Александр.
После академии Халатряна направили служить в Болград Одесского военного округа, где дислоцировалась 98-я гвардейская военная воздушно-десантная дивизия. Спустя полгода Александра направили учиться на рентгенолога. Он уже тогда знал, что получает дополнительную специальность, поскольку должен заменить коллегу, который готовится к возвращению в СССР. Причем официально об этом никто не предупреждал, просто "рассказали люди".
"Я не помню, чтобы кто-то открыто отказывался от службы в Афганистане – людям давали приказ, и они ехали, никакой свободы выбора не было. Кто-то уезжал с тяжелым сердцем, но многие хотели там служить. У меня тоже не было мысли о том, как отмазаться от направления в Афганистан", – вспоминает Александр.
Перед поездкой в Афган нужно было пройти собеседование с кадровыми органами, чтобы те проверили, нет ли каких-нибудь препятствий для поездки, но это была, скорее, формальность.
Кабул
Александру Халатряну довелось служить в отдельном медицинском батальоне 103-й Витебской военно-воздушной десантной дивизии в Кабуле.
"Там у нас уже был хорошо налаженный быт. Военная часть занимала большую территорию около аэропорта. Мы жили в модульных домиках, где тонкие стены были оклеены обоями, полы настелены, кроме того, в каждом здании были санузел и вода", – рассказал Александр.
По его воспоминаниям, служба в Афганистане представляла собой череду "ежедневных бытовых задач и боевых заданий". Причем большая часть времени уходила именно на бытовуху, похожую на ту, которой приходилось заниматься в Советском Союзе, но с поправкой на боевые действия.
"Кабул представляет собой долину, окруженную со всех сторон высокими горами. В то время, когда советские войска там стояли уверенно, все горы были заняты нашими заставами, поэтому случаи обстрела ракетами столицы были довольно редкими", – уточнил Халатрян.
"Духи" стреляли из-за застав по навесной траектории – так называемая стрельба по площадям. Чаще всего это выглядело так: брался ракетный снаряд и специальное приспособление "замыкатель", у снаряда был стартовый заряд. Все это устанавливалось на специальные козлы, которые направляли в нужную точку, после чего "замыкатель" замыкали, и снаряд улетал в сторону Кабула. По словам Александра, в большинстве случаев "духи" попадали.
Современное оружие
"Конечно, у противника были и реактивные установки: система соединенных между собой короткоствольных труб, их количество иногда доходило до 16 штук, я видел такие среди трофеев. Вообще у "духов" было много современного оружия. Причем огромное количество образцов вооружения производили в странах так называемого социалистического лагеря. Например, они пользовались чешскими минами и китайскими автоматами, хотя предпочтение отдавали советскому вооружению", – заметил Александр.
Но наибольшие проблемы советским войскам доставляли американские ПЗРК "Стингер". Командование даже пообещало дать звезду Героя Советского Союза тому, кто добудет полностью исправный образец этого оружия.
"Стингеры" – это самонаводящиеся ракеты класса земля-воздух, которые летят на тепло. "Хорошая и дорогая вещь, весьма эффективная", – отметил Александр.
Даже несмотря на специальные отстрелы, создающие своеобразное заграждение из взрывов, похожее на салют, которыми были оборудованы все вертолеты и самолеты, включая гражданские, сбить их могли практически с любого склона, особенно при заходе на посадку или взлете.
Хорошую мишень представляли собой вертолеты, которым зачастую приходилось низко летать. Кроме того, из-за больших нагрузок техника часто ломалась, а из-за переутомления пилотов случались аварии, когда, например, лопасти винтов врезались в скалы при посадке. Поэтому профессия вертолетчика, по воспоминаниям Александра, считалась одной из самых опасных.
Военный врач
"Духи" применяли тактику партизанской войны. Конечно, происходили столкновения и крупных подразделений, но это бывало редко. Как наши бойцы, так и противник устраивали засады, нападения на караваны, небольшие вылазки", – рассказал Александр.
Естественно, характер войны определял и характер ранений, с которыми сталкивались врачи. Наиболее частыми были минно-взрывные ранения, причем подрывы происходили как при движении пешком, так и в технике. Это были одни из самых страшных ранений, при которых даже если человек не умирал, то мог остаться калекой. Затем шли пулевые ранения и травмы, связанные с падением с высоты, в том числе и с вертолетов. Реже встречались ожоги и обморожения. Многие бои шли высоко в горах, там в расщелинах температура могла быть минусовой даже летом, когда воздух в равнинных местах прогревался до 30-40°C.
Было много инфекционных, преимущественно кишечных заболеваний, особенно вдали от основного пункта пребывания. Воду и еду солдаты всегда старались брать с собой, хотя это не всегда получалось, и бойцам приходилось есть и пить "что Бог пошлет".
"Много обращений в санчасть было связано с сильным физическим переутомлением, особенно среди молодого состава. Признаюсь, пока я сам не втянулся и не привык к нагрузке, с меня сошла уйма потов, и я очень сильно похудел. Физически пребывание в Афганистане было непростым, особенно для тех, кто участвовал в боевых действиях", – признался врач.
Несмотря на то, что Александр был рентгенологом, он за время службы поучаствовал во многих боевых операциях, где ему приходилось переносить на себе не только полную боевую экипировку, но и сумку с медикаментами, перевязочные материалы, запас кровезаменителей, лестничные шины.
"Почему брали именно меня? Потому что я был рентгенологом. Например, уходит батальон на задание, а их врач приболел, или в отпуске, или в командировке, тогда шли в медсанбат и искали "свободного" врача, которым чаще всего и оказывался рентгенолог. Ведь любой врач мог сам прочитать рентген, а сделать снимок мог рентген-лаборант, который всегда оставался в части", – добавил Халатрян.
Врач выходил на задания с разными группами и мог находиться в походах неделями. Причем участвовал он в операциях различного масштаба. Иногда приходилось сопровождать караваны, чего особенно не любил Александр, поскольку во время движения в колонне или даже просто в транспорте складывалось определенное чувство беспомощности, поскольку атаковать могли с любой стороны. При движении пешком возникало ощущение большего контроля над ситуацией, хотя и силы уходили быстрее.
"В Афгане каждому досталось, этот опыт, который мы заработали потом и кровью, думаю, еще долго не забудется. Афганистан стал школой мужества. Там, как и на любой войне, хватало грязи. В тех условиях ярче проявлялся характер и было проще отличить порядочного человека от подлеца. Те, с кем я тогда подружился, остались со мной на всю жизнь", – добавил ветеран.
Афганская "Березка"
"В Афганистане нам платили полуторный оклад, причем часть суммы выдавали чеками Внешпосылторга, эти расписки ценились на уровне валюты, ими можно было расплачиваться в специальных магазинах, типа "Березки", кроме того, их принимали в любом афганском магазине, советских рублей в этой стране официально не было", – уточнил Халатрян.
По его словам, в отличие от СССР, Афганистан "был включен в систему международной торговли", поэтому солдаты и офицеры везли из Кабула все, что там можно было купить: импортные чайные или кофейные сервизы, которые ценились в Союзе, дубленки, ткани с люрексом, технику.
Выбор в афганской столице был намного больше, чем даже в пресловутой "Березке", из которой перед развалом Советского Союза товар начал исчезать, да и цены в Кабуле были намного меньше.
"Мы тогда не могли предположить, что СССР развалится, а рубли резко обесценятся, поэтому покупали немного, а на Родину предпочитали везти деньги. Хотя, если бы знали, что произойдет, отоваривались бы в Афганистане по полной", – добавил Халатрян. Для расчетов в магазинах чеков не всегда хватало, поэтому приходилось обменивать рубли. По воспоминаниям Александра, в Афганистане можно было купить любую валюту, но наши солдаты предпочитали афгани. Правда, с афганскими деньгами тоже была загвоздка: они были и старыми, и новыми – незнающий человек мог запутаться.
Специалистами в афганской валюте считались некоторые сотрудники патрульной и комендантской служб, то есть все те, кому приходилось часто бывать в Кабуле. Они отвечали за порядок в определенных районах города, поэтому могли возить туда офицеров.
Начальство на такие поездки закрывало глаза, особенно если человеку нужно было закупиться перед дембелем.