Во-первых, соревновательный день, начавшийся сенсационной бронзовой медалью ходока Дмитрия Дюбина, завершился, напротив, на минорной ноте. Молотобойцы Иван Тихон (6-е место) и Павел Борейша (4-е) не сумели завоевать наград, как не удалось подняться на пьедестал почета и толкателю ядра Алексею Ничипору (10-е).
Во-вторых, видимо, из-за этих переживаний, да и здешнего невероятного зноя, покидая пресс-центр Олимпийского стадиона, я забыл на своем столе рабочий блокнот. Не абы какой — нет! С важнейшими записями. Как-то: два конспекта фактически написанных статей на биатлонные темы, которые просто были отложены в сторону на время командировки в Берлин.
Вначале никакого волнения не было. Это ж Германия, пресс-центр, журналистское место. Поэтому даже не стал возвращаться обратно со станции S-бана (ангелы-хранители кольнули в бок) и не попрекал себя в забывчивости и потери житейской концентрации на мелочах. Кому этот блокнот нужен кроме меня! Увы. Жаль, что не вернулся…
Сейчас кусаю локти. И свои, и всем тем, кто приблизится хотя бы на метр. Поэтому работники пресс-центра нынче предпочитают обходить меня дальней стороной.
Другие немцы
Итак, именно поздним вечером вторника немцы, наконец-то, решили оснастить пресс-центр, как того требует регламент чемпионата Европы. Заработал холодильник, и в него даже поставили упаковки с бутылочками воды. Системные компьютеры, молчавшие два дня, тоже ожили. И, о ужас, кто-то принял решение даже убрать со столов.
В итоге вместе с действительно ненужной макулатурой протоколов соревнований, пустыми бутылочками, грязными одноразовыми стаканчиками были содраны даже идентификационные таблички, которыми журналисты всегда и везде закрепляют за собой скотчем рабочие места. Утром среды мы обнаружили девственно чистые столы.
Но даже тогда не возникло ощущения безвозвратной потери. Все-таки блокнот — это не грязный одноразовый стакан, хранящий запах кофе. Да и на пустую пластиковую бутылочку он не похож! Значит, уборщики должны были отдать находку на стол администратора. Тем более в Германии, где раньше можно было вечером забыть кошелек, а утром обнаружить, что денег в нем стало на один евро больше! Но нет уже прежней Германии, увы, нет. А была только руководитель пресс-центра.
"К сожалению, уважаемый коллега, никаких белых блокнотов нам не передавали. Пожалуйста, успокойтесь, кричите на меня чуть тише. Может быть, вы оставили его в другом месте? О нет, я над вами не издеваюсь. Я просто предположила… Вы спрашиваете, как называется эта страна. Хм-м, по-моему, все еще Германия… Ах, это ирония! Где немецкие традиции, где немецкая дисциплина и любовь к труду? О, это очень сложные вопросы! Послушайте, коллега. Только между нами: ну какой-то идиот, не разбирая, все свалил в мешок с мусором. Что уж тут… Зачем? Откуда я знаю, зачем. Прогнозировать мотивации идиота может только психиатр. Такое случается в любой стране мира. Что значит "и в Германии тоже"?! Теперь — да. И в Германии тоже. Нет, можете оставлять свои вещи на столе. Лично буду смотреть в оба глаза. И ночью тоже. Специально не уйду домой!"
Кстати, в ночь со среды на четверг я решил оставить на своем столе кошелек. И не дай Бог, если в нем утром не окажется на пару евро больше, чем было изначально!
Без медали, но с настроением
"Я хочу быть молодым!" — так закончил свое общение с прессой Иван Тихон, отработавший в микст-зоне буквально в поте лица своего. Поясню, как наш опытный молотобоец вышел на сие резюме.
Я спросил у Ивана о тех, кто мешал его все продолжающейся карьере, а он ответил, что таких не было вовсе.
— А как же преследование ВАДА?
— Так если бы не оно, возможно, я давно бы закончил с молотом! А так — выступаю.
— То есть, вы отстаиваете позицию "все, что ни делается, — к лучшему?"
— Именно. Если даже что-то не устраивает, посмотрите на ситуацию под другим углом. Портить себе кровь не надо! Вредит здоровью и внешнему виду. А я хочу быть молодым!
Что ж, это у Тихона получается неплохо. Да, в Берлине Иван не выиграл медали, но в 42 года стать шестым в Европе, чьи молотобойцы и составляют всю мировую элиту (за исключением таджика Назарова — олимпийского чемпиона-2016), — не так уж паршиво, мягко говоря. Особенно если учесть, что последний этап подготовки Тихона оказался смазан болезнью, вынудившей принимать антибиотики, отсюда и некая вялость, и отсутствие привычного для Ивана "взрыва" в метательном круге.
Но главное, что ветеран совершенно не чувствует себя ветераном, поражая психологией восприятия спорта, что больше свойственна зеленому юниору: "Ни в коем случае не устал. Мне по-прежнему нравится выступать. Более того, я балдею от процесса! Будь иначе, давно бы ушел из сектора. Мне, в принципе, не очень понятно, как спорт вдруг может согрешить однообразием. Ведь это стрессовые ситуации. Из раза в раз. А можно ли привыкнуть к стрессам? Для меня каждый старт — неведанная новь и всякий раз инъекция адреналина".
Иван также поведал, что собирался выйти на уровень 78-79 метров, отчего результатом меньше 76 м не доволен. Но боролся честно, с полной выкладкой и, более того, закончил на оптимистической ноте: "Есть ощущение: еще парочка попыток — и можно было бы поляков Новицки и Файдека отодвинуть, не говоря о венгре Халаше".
Поэтому планы готовиться к Играм-2020 в Токио неизменны: "Берлин — это очередной этап на пути к Играм-2020 в Токио. Не скажу, что все плохо. Разумеется, о том, что все хорошо, тоже говорить не приходится. Это опыт, который необходим и самому опытному спортсмену. А мотивационные условия для моей поездки на очередную Олимпиаду просты: если буду конкурентоспособен, то хочу бороться".
Но когда прощание с метательным сектором состоится, то Иван не прочь попробовать себя в тренерской ипостаси, благо опыт общения с недавно ушедшим из жизни Сергеем Литвиновым буквально настаивает на этом: "Совмещать собственные тренировки и наставничество нереально. Раньше в моих начинаниях помогал именно Литвинов. Это была совместная работа. А дальше… Знаете, чем для меня интересна жизнь?! Классная штука! Планируешь одно, но часто получается по-разному. Но, в принципе, я живу спортом. Мне нравится процесс, и тема молота постоянно со мной, а не только на тренировках и соревнованиях. Более того, не поделиться опытом, считаю, будет неправильно. И у меня есть ощущение, что склонности к тренерскому труду тоже имеются".
Ах, Олимпийский стадион!
Но что на этом чемпионате Европы хорошо — так это сам Олимпийский стадион. Он завораживает. Как архитектурное сооружение — роскошен, безусловно, обладает особенной мистической притягательностью. Серый гранитный камень, оригинальное решение Олимпийского факела. Сложная, неоднозначная слава. Майское поле примыкает вплотную, а на нем — поле — проходили многотысячные митинги нацистов, на которых выступал сам Гитлер, салютовавший факельным шествиям.
Впрочем, на Олимпиаде-1936 фюрера до белого каления довел американский темнокожий бегун Джесси Оуэн, выигравший четыре золотые награды. Парень, умерший в Штатах в нищете, попил кровушки мерзавца Адольфа, приводя его в бешенство.
Но Олимпийский стадион в Берлине — это настоящий спортивный парк. Буквально в 100 метрах от той боковой трибуны, на которой располагается площадка факела, находится роскошный 50-метровый бассейн и классическая ванна для прыжков в воду с трамплинами и 10-метровой вышкой. Во время чемпионата мира-2009 рассказывали легенду о том, что с нее любила сигать в воду, накручивая несколько пируэтов, главная блондинка третьего рейха — Ева Браун. Та самая, которая находилась в фаворе у фюрера. Как относиться к этой истории — не знаю. Возможно, и сигала. Почему бы нет? Правда, девять лет назад именно я и начал нести в массы эту байку о Еве. Она и сейчас заходит на ура слушателями из любой страны. Правда, в бассейн прессу уже не пускают. Все время занято в страшный зной группами ЗОЖ.
Но зато Олимпийский стадион заставил улыбнуться шаржами на знаменитых легкоатлетов — шведскую блондинку Клюфт и кумира дискобола Германии Роберта Хартинга, который в 2009-м, выиграв финал, устроил такую замечательную кутерьму с талисманом — медведем Берлино, предварительно разорвав на себе майку, как это делали сто лет назад русские матросы на Балтике.
В общем, жизнь продолжается, правда, уже без блокнота с конспектами статей. Но буду верить Тихону: все, что ни делается, — к лучшему! Я тоже хочу быть молодым.