27 января день рождения Уле Эйнара Бьорндалена — короля биатлона и супруга белорусской примы Дарьи Домрачевой. Их имена в текущем предолимпийском январе не уходили с информационных лент. Но если с корейским февралем ДаДо все было ясно и понятно, то норвежец, не выполнив необходимых условий для отбора в национальную команду викингов, не прорвался на свои седьмые Олимпийские игры.
На этой волне разочарования и недовольства собственной "скачущей", как говорит сам Уле, функциональной формой, он отказался от участия в гонках чемпионата Европы, что в эти дни проходят в итальянском Риднау. Готовящийся встретить 44-летие Бьорндален, решил не размениваться на мелочи, и быть вместе с семьей, чтобы оказывать всестороннюю поддержку жене Дарье на ее последнем перед отлетом в Страну утренней свежести европейском сборе.
БФБ направила в МОК заявку о включении Бьорндалена в тренерский штаб>>
Вряд ли, норвежцу выдадут официальную олимпийскую экипировку сборной Беларуси, но если планы, связанные с поездкой Бьорндалена в Южную Корею осуществятся, то от его мудрости и понимания будет зависеть очень многое.
Если все сложится наилучшим образом, то в карьере Домрачевой появится вторая грандиозная Олимпиада. А, что касается альтернативного варианта, то его даже не имеет смысла озвучивать. Ибо унылый человек, никогда не ощутит откровения. Это философия ДаДо. Значит, нам тоже надо готовиться к празднику и самым приятным олимпийским эмоциям, которые, не так уж косвенно зависят и от Бьорндалена.
Норвежские поклоны
Впрочем, необходимо понимать, как нелегко нынче приходится самому Великому и Ужасному. Во-первых, нет никаких сомнений в том, что он, как трезвый профессионал с колоссальным опытом побед, не просто так хотел поехать на свои шестые в карьере Белые игры. Наверняка, Бьорндален был уверен в своей медальной состоятельности, а не рассчитывал туристом прокатиться в Южную Корею. И, то, что его идея в силу различных недомоганий в период межсезонья, не реализована — острейшее уязвление профессионального королевского самолюбия.
Зная спортивное упорство Уле, можно смело предположить: в эти дни он не страдает приступом "обломовщины" и не думает о завершении карьеры. Ни в коем случае! Только о реванше в следующем сезоне. Да будет так! Мы — белорусские поклонники биатлона — должны приветствовать подобный настрой. Ведь, какой смысл завершать со спортом Домрачевой, если муж продолжит гоняться, а их семейная жизнь в условиях переездов уже обрела стабильность?
Во-вторых, драматичность текущего момента для короля напрямую связана с неоднозначной реакцией, которую вызвал факт олимпийского пролета Уле у него на родине. Норвежцы разделились на две половины. Есть журналисты и болельщики, которые сожалеют о случившемся, считая, что Бьорндален по совокупности заслуг должен был получить корейский шанс. Эти поклонники творчества Великого и Ужасного в тех же южно-тирольских электричках, что курсировали между Антхольцем и городками расселения, готовы были, не замолкая петь осанну, с чрезвычайно простым текстом: "Оле, Уле, оле, Уле!"
Но есть и другие, которые злословят и насмехаются, считая, что Бьорндален не уловил момента для своевременного ухода, а, значит, он получает сейчас заслуженную кару отчуждения. За то, что "вызвал огонь на себя", не имея средств к продолжению спортивной войны. А, говоря совсем уж просто — Уле многим надоел, а кое-кому и вовсе опостылел. Так бывает в жизни вообще, а не только в биатлоне.
Самый интересный пример — косвенный. В Антхольце Бе-младший приходил в пресс-центр ради общения с журналистами после спринта и преследования. Несколько норвежцев встречали его церемониальными поклонами, признавая в Йоханессе нового короля. Одна дама, раскрывая клоунские таланты, даже опустилась на колени.
Однако! Бе-младший так примелькался по ходу сезона своей огненной шевелюрой, что его интервью были очень короткими. Норвежцы отпускали его через пару минут. Объяснение простое: они уже устали от общения с героем сезона, ведущим схватку с Мартеном Фуркадом. Очень его любят и ценят, но устали, перелопатив, начиная с Эстерсунда все темы по несколько раз. А Бьорндален в большом биатлоне и при славе с 1995 года, когда в том же Антхольце дебютировал на взрослых чемпионатах мира. Как не надоесть?!
Белорусская отдушина
Главный вывод: Уле очень умно женился, имея ныне в своем мире белорусскую отдушину. Что, кстати, тоже парадоксальный результат его спортивной карьеры. Ведь если заглянуть в прошлое, то…
Сегодня молодые журналисты, сочиняя классные тексты о Бьорндалене, признаются ему в давних симпатиях, а заодно вспоминают, как ради гонок с участием Его величества убегали со школьных уроков. Но это молодежь — пресса XXI века. А если перенестись в 90-е, то очень быстро можно обнаружить, что и в биатлоне они были "лихими".
Причем, именно из-за Бьорндалена. Он, сломал через колено многие традиции, отправил в архив устаревшие представления, стал всеобщим раздражителем. Биатлон поменялся. Уле мог промахиваться на огневых рубежах, но все равно побеждать, проносясь сквозь строй снайперов-отличников, как электричка мимо нищего.
Его так и стали называть — "электричка". Причем, на постсоветской территории любви к Уле было в 90-х годах немного. Бьорндалену не могли простить его поразительную скорость, что позволила найти иной баланс между лыжным ходом и стрельбой, чем в классическом ортодоксальном варианте.
Поэтому, к нему придирались из-за "слюнявых" финишей, на которые он был горазд в молодости. Норвежца, в принципе, пытались представить, как "человека с придурью": отказывается от рукопожатий, возит с собой в трейлере пылесос, и все ради — сбережения здоровья от вирусов.
Более того, уже в годы подлинного расцвета Бьорндалена попрекали статусом любимчика боссов Международного союза биатлонистов, якобы, предоставлявших Уле всякие поблажки. Например, на чемпионате мира-2009 в Пхенчхане норвежец из-за ошибки в установки трассы срезал дистанцию. Однако дисквалификации избежал (возможно, сейчас он оплатил тот прежний корейский счет?!), сохранив золотую награду в преследовании.
Но при всех придирках и отторжениях обыграть Бьорндалена — считалось высшей доблестью. До сих пор в памяти, какая радость охватила на финише мужской эстафеты чемпионата мира-99 в Контиолахти, ставшей "золотой" для подопечных Владимира Плаксина. На последнем этапе за первенство боролись Олег Рыженков и лидер норвежской сборной. Почти все решалось на заключительной "стойке", проходившей в сложнейших погодных условиях. Бьорндален мазал, а нашему капитану все мысленно орали, срывая голос: "Скорей стреляй — и убегай. У него все равно больше штрафных кругов".
Олег так и сделал, чтобы финишировать прямо в объятья Айдарова, Сашурина и Ивашко с белорусским флагом. Уле доехал до финиша вторым, и, конечно, не слышал того частями нецензурного восторга, каким встречали Рыженкова. Обыгравшего самого из самых — Великого и Ужасного.
Кстати, об этом прозвище. На его авторство претендуют несколько человек, причем вполне добросовестно (сужу по себе). Однако речь не о первенстве в среде русскоязычных журналистов, специализировавшихся в начале XXI века на биатлоне. Литературная отсылка понятна: речь идет о замечательной, во многом превосходящей оригинал русской версии Александра Волкова сказки "Волшебник изумрудного города". Именно к этому чародею, называвшемуся Великим и Ужасным, и топали по дороге из желтого кирпича девочка Элли и ее друзья. Она мечтала, что волшебник отправит ее из сказочной страны домой — на ранчо в Техас. Но тот не оправдал ее надежд, оказавшись просто человеком…
Но каким! Выдумщик, фантазер, смелый экспериментатор, и, конечно, добряк, умница. А еще стратег и тактик, что и помогло ему не просто выжить, а утвердиться в мире, где злые волшебницы способны на любую пакость. То есть, титул Великого и Ужасного — это, как вручение ордена за интеллектуальную доблесть и крепость духа.
Резюме: Бьорндалена у нас могли на словах честить в хвост и гриву, но на деле всегда уважали, видя в нем уникального спортсмена и неординарного человека. А уж когда в Изумрудный город к Уле пришла белорусская Элли — тем паче.
Норвежец зачастил в Минск к Дарье, быстро освоившись при покупках бананов в супермаркетах. Его знаменитый дом на колесах стал "хижиной на двоих", а теперь и для троих — родилась дочка Ксения. Он стал к нам много ближе, и почти родным. Появилось и новое адаптированное прозвище — Олежка, потому, как он и Уле, и Оле. С обязательным уменьшительно-ласкательным суффиксом. За Бьорндалена стали по-настоящему переживать, по-болельщицки "топить", забыв вчерашний скепсис.
И сейчас, отметив свой день рождения, он нам должен помочь. Все говорит, что ДаДо подведется к своей третьей Олимпиаде в боевых кондициях. Но в победной "химии" на Играх всегда нужен секретный компонент. Чаще всего, любовь близких, любовь любимых. Уле, уж ты нас не подведи! Уле, постарайся! С днем рождения, Олежка!
***